Книга Серые Рыцари - Бен Каунтер

Аларик был почти один в сумрачном помещении. Испуганный послушник, назначенный для помощи в поисках книг, ждал у двери. Хоть замок и подвергся осаде, традиции помощи одного слуги Императора другому свято сохранялись. Генхайн и брат Ондурин, все еще с огнеметом наготове, ждали за дверью. Воины отделений Аларика и Генхайна образовали защитный кордон вокруг зала. Аларик был уверен, что слышал, как под полом скребутся дикари, копающие туннель. Через некоторое время они наверняка ворвутся внутрь замка.

— Правосудор Генхайн, — позвал Аларик. Генхайн вошел, оставив Ондурина снаружи. — Что ты об этом думаешь?

Генхайн подошел к столу, за которым сидел Аларик, и взглянул на исписанные страницы. Это были выдержки из поверхностной истории Шлейфа. Серевик утверждал, что описание святого Эвиссера и несколько документов, подтверждающих некоторые из его чудес, и есть основная часть той информации, которую Экклезиархия сохраняет в секрете.

— Не так уж и много, — заметил Генхайн, проглядев содержимое страниц.

— Но это все, что у нас имеется.

— Возможно, в этом и есть суть.

Аларик ненадолго задумался. Что ему было известно? Жил человек по имени Эвиссер, утверждавший, что черпает вдохновение в словах Императора, и он был провозглашен святым. Вот и все.

Конечно, в этом и есть суть.

Аларик вскочил, схватил со стола книгу и кинулся из зала, помедлив только рядом с послушником, дрожавшим возле двери:

— Где Серевик?

Парень боязливо показал рукой. Аларик бросился в указанном направлении и вышел в длинную низкую галерею. Все ее стены и потолок были закрыты вырванными из книг страницами, пришпиленными к деревянным панелям либо наклеенными прямо на камни. Это было похоже на старое лоскутное одеяло.

Серевик стоял в центре и смотрел на тысячи слов — как будто в окно на пейзажи Фарфаллена в пору его процветания.

— Святого Эвиссера никогда не было, — прямо заявил Аларик, швырнув книгу к ногам Серевика. — Экклезиархия никогда не провозглашала его вознесение. Он был объявлен святым людьми, и Экклезиархия смирилась с этим, — но он был простым смертным.

Из главного архивиста словно выпустили воздух. Теперь Серевик уже не казался таким представительным, как прежде. Он печально покачал головой:

— От этого человека произошло столько хорошего. Хранить этот секрет было позором. — Он посмотрел на Аларика, и Серый Рыцарь подумал, что Серевик вот-вот заплачет. — Вы можете себе представить, какой вред был бы нанесен Шлейфу в случае разоблачения Эвиссера кардиналами? Возникли бы ужасные раздоры. Ненависть обратилась бы не на врагов, а на верных слуг Императора.

— Но он творил чудеса, — сказал Аларик. — Эвиссер выковал могучий Шлейф из захолустного района космоса. Он должен был стать первым кандидатом на канонизацию. Что могло ей помешать? Что обнаружили кардиналы?

— Тогда стало слишком поздно, — продолжал Серевик. Знание слишком долго хранилось в его голове, словно в запечатанной бутылке. Теперь он должен был совершить грех разоблачения и выплеснуть всю информацию. — Эвиссер был святым для всех людей уже несколько десятилетий. Священный Синод рассмотрел вопрос о причислении его к лику святых. И принял решение, что слишком поздно что-то менять. Люди обращались к Эвиссеру в молитвах. Нельзя искоренить такую веру, особенно если она превращает Шлейф в единое целое.

Аларик понимал, что Гаргатулот не просто выбрал Шлейф. Весьма вероятно, что Тысячеликий Принц сам его и создал.

— Итак, кардиналы были вынуждены позволить поклонение Эвиссеру — до тех пор, пока Шлейф не пришел в упадок, а сам Эвиссер не оказался забыт. Но почему он так и не стал святым? — спросил капитан. — Что они отыскали в его жизни?

Серевик с трудом подавил рыдания. Снаружи через стены донеслись песнопения дикарей, готовых начать очередную атаку.

— Все это…— почти шепотом произнес Серевик, — все сгорит…

Аларик схватил его за горло и поднял вдоль стены галереи, пока голова архивиста не стукнулась в потолок. Стоило капитану захотеть, и рука в латной рукавице сломала бы шею Серевику.

Тот заставил себя посмотреть Аларику в глаза:

— Его… его родной мир. На нем лежало пятно. Если бы… кардиналы проигнорировали этот факт, а потом он обнаружился, могли бы возникнуть еще более ужасные распри… Эвиссер — предатель, священная война, еще одна эпидемия неверия…

Аларик отпустил Серевика, и тот бесформенной кучей рухнул на пол.

— Вас выдало то, что все это не было записано, — сказал Аларик, пнув ногой книгу в сторону Серевика. — Ни родного мира, ни места захоронения. Ни канонизации. И все из-за того, что Экклезиархии было известно пятно на биографии Эвиссера. Им могли овладеть темные силы. И кардиналы были правы. Но решили, что лучше позволить ему пустить корни в Имперских мирах, чем признать свое бессилие справиться с новым проповедником. Где он родился? Где был похоронен?

Серевик захныкал.

— Говори! Или все сейчас сгорит, и ты сгоришь вместе с книгами.

Серевик закрыл голову руками. Он был сломлен. Со времен послушничества его учили хранить священную тайну Шлейфа, помнить и оберегать ее во имя Императора. Теперь ему ничего не осталось. Совсем ничего. И даже зная, что, независимо от его слов, книги все равно сгорят, архивист сдался.

— Он родился на Софано Секундосе, — прошептал Серевик. — А похоронили его на Вулканис Ульторе.

15. ВУЛКАНИС ФАУСТУС

Уже через три дня после неудавшейся казни Валинова Конклав Энцелада отправил на Шлейф корабль с посланием. Он вез слишком секретную информацию, чтобы доверить ее астропатам. Имперские организации на Шлейфе могли быть связаны с восставшими повсюду культами. Раньше случалось, что впавшие в ересь астропаты служили каналами утечки важных сведений. Единственным выходом в такой ситуации был посланник.

Сообщение было весьма простым. В нем говорилось о возможности появления Валинова в пределах Шлейфа, а сам он признавался настолько опасным, что даже разговор представлял угрозу заражения ересью. Единственной применимой к нему мерой признавалось уничтожение.

Послание было доверено дознавателю дю Граэ — высококлассному пилоту и доверенному агенту лорд-инквизитора Коатеца. Для пущей надежности ей вживили под кожу особые стимуляторы мозга, которые позволяли хранить сообщение в голове, не рискуя выдать его при любых психических воздействиях.

Дю Граэ была тем самым пилотом истребителя, который бросил «Штормовую молнию» в небо Армагеддона, обеспечив перевес в сражении с хитроумными летательными приспособлениями зеленокожих. Корабль, на котором она летела теперь, был почти таким же маневренным, как истребитель. Черное блестящее стреловидное судно — самое малое и быстроходное из всех способных преодолеть варп кораблей, которое смогли отыскать в Ордо Маллеус за короткий срок. Оно пронзало варп, словно нож, а экипаж состоял только из Дю Граэ и навигатора.