Книга Ведьмин дар - Дарья Сергеевна Гущина

завелись «шакалы».

– Сколько? – он напрягся.

– Пока трое. Но где один, там и второй, а где пятеро – там и стая. Эти сволочи предчувствуют заварушку и стягиваются туда, где быть большой драке. И это работа по твоей части. Не хватало ещё, чтобы они впились в «китёнка» и…

– И?.. – Илья проницательно смотрел на меня.

– Такие пустяки, как защита заклинательской общины от наблюдательских посягательств и моё обещание, данное твоей бабушке, – ни о чём, да? – иронично прищурилась я.

– Ты смоделируешь, – констатировал он. – И используешь ситуацию.

Я поставила кружку на ящик, мрачно посмотрела на приятеля и сухо подтвердила:

– Да, смоделирую. Да, забери тебя дар, использую. И если ты не окажешься в безопасном месте – это будут только твои проблемы, понял? Я смогу распознать нечисть под личиной – я специально обучалась этому после смерти наставницы, а вот что ты будешь делать, когда за твоим телом для долговременной личины придёт один из двенадцати, а то и лично вожак, – это, повторю, твои проблемы. Всё, чтобы вытащить тебя из задницы, в которую ты сам полез – по своей, заметь, инициативе, после своих же экспериментов, которые я точно не моделировала, – я сделала. До свидания.

По его небритому лицу расползлась странная улыбка, и он протянул:

– Но откуда мне знать, что…

И я сорвалась:

– Илюх, не беси меня, – прошипела, вскочив. – Не доводи, не то заору. А если я заору, то лишусь голоса. Навсегда. У меня после наблюдательских пыточных ни голос ни к чёрту, ни нервы. Я стараюсь быть терпеливой, но у всего есть предел. И если ты хочешь когда-нибудь услышать, для чего всё это затеяно…

– Эф, всё, – Илья тоже встал и неожиданно обнял меня. – Извини. Мне нужно… В общем, как ты сказала, я наблюдателям необходим. Мы разбегаемся, но если за мной придут, как за бабушкой… Всех своих коллег я знаю как облупленных, а вот ты… И если в твоей личине…

М-мать, дёрнуло током меня, а слона-то я и не приметил… Вот те и предупредила…

– Мне нужно знать о тебе хоть что-то, чего никто не знает или знает, но плохо. Ты прожила у наблюдателей четыре года – тебя изучили вдоль и поперёк, – продолжал он. – Я, честно, не представляю, как тебя можно подделать… и представляю. В общих чертах. Что ещё, Эф? – и обнял меня крепче. – У меня же нет твоих ведьмовских навыков. Я, конечно, могу порасспрашивать в приюте и пособирать сведения, но…

Я уткнулась носом в его плечо, быстро соображая:

– Нет, не стоит. Всё, что обо мне известно, – это из области… реликвария. То есть несуществующего и созданного для обмана.

– Всё? – повторил Илья задумчиво.

– Ну… Ладно, про голос ты знаешь. Я никогда не кричу – малейшее повышение тона чревато срывом. Малейшее. Поэтому я начинаю шипеть. Если хочешь услышать крик, спроси, откуда у меня это, – я подняла чёлку, показывая старый шрам. – Это было очень… больно, но больше морально, чем физически. Это первое.

– А второе?

– Руся, – я улыбнулась. – Она – моя племянница. Ужка – моя сестрёнка. Та самая, младшая. Только Руся, маленькое солнце, умеет так отогреть, что… Этого нечисть не сможет подделать. Никто меня такой не видел. А ты видел. В приюте. И мне достаточно просто вспомнить, чтобы…

Я хмыкнула и добавила:

– Я читала свою «психологическую характеристику», составленную по итогам опытов. Ни души, ни сердца, ни слабых мест, не имеет друзей, не умеет любить, на всё наплевать, кроме клятвы. Но это тоже неправда. Свою семью я очень люблю.

– Это всего лишь роль, – Илья понятливо кивнул. – А третье?

– Третье? – я нахмурилась, переступая с ноги на ногу и обратно и крепче вцепляясь в свою опору. – По-моему, это уже личный интерес.

– Зря? – он улыбнулся.

– Не вовремя, – я вздохнула. – Ладно. Есть и третье. И оно находится у тебя под носом.

– Волосы и косички? – фыркнул приятель.

– Тепло, – одобрила я. – Давай, Илюх, соображай.

– Амулеты, – понял он. – Трость.

– Да. Её тоже не подделать – она точно неповторима. Подселённая нечисть, природные «угли» – источник, который имеет уникальное излучение. Думаю, ты со своим… подопытным сможешь его запомнить. Я никогда с ней не расстаюсь, и уничтожить её нельзя.

– Точно? – удивился Илья.

– Да. «Ящерка» – не просто проводник силы. Она – колдунья и может использовать силу «углей». Смешанную силу пяти стихий. Да, и амулеты. У меня всё функционально, вплоть до бантиков на лифчике, – я усмехнулась. – И почти всё с «бомбами». И про «богомола» не забывай, – я осторожно вывернулась из обнимающих рук и отступила, приподняв майку: – А он здесь. Ой, да… – и цокнула языком. – Помню-помню, позапрошлый век… или прошлый? Зато под рукой.

Я вернулась на ящик, взялась за недопитый кофе и намекнула:

– А ещё – «бабочка»…

– Да, «бабочка», – не смутился он. – Да, почует и поймёт, ты или не ты. Но нечисть легко вырубить. Или обмануть обоняние запахом твоей крови, которая у наблюдателей тоже есть. Я быстро учусь, Эф. И всё помню. Но сужу по своему опыту: при выявлении нечисти главное – это разница в мелочах.

– Дети, я вам не помешаю? – раздалось сверху.

– Ни в коем случае, – отозвалась я. – Спускайтесь, Анатоль Михайлович, перекусите. И вам пора в приют. О, Илюх, если что… ты ведь наверняка будешь старшим. Для «китёнка» точно. Но с другой нечистью в эти игры не играй. Мы до сих пор не знаем, кто из двоих высших будет старше, если их столкнуть лбами, – «лис» или «кошка».

– Почему же не знаем, – возразил Илья, доставая из ящика с посудой третью кружку. – При прочих равных старше будет тот, кто… старше. Кто опытнее и имеет больший резерв сил. Но намёк понял. И ведьме покажусь.

– Ну, молодежь, – Анатоль Михайлович сел на соседний ящик и, получив кружку с кофе, добродушно предложил тост: – За удачное дело?

И не только…

Мы чокнулись кружками, и меня опять накрыло ощущением правильности. Я запустила всего-то пару «уток», а они, схваченные «следящими ушами» за козырное слово «реликварий», уже просочились сквозь защиту катакомб и активно пошли в разработку. И в работу.

Ничему этих однозадачных жизнь не учит… И, дар, не подведи… Я знаю, что потом отвечу за это – бумеранги существуют и всегда возвращаются. И ложь во благо остаётся ложью. За которую с меня спросят и сдерут три шкуры. Но если всё сложится… Дар, клянусь, я больше никогда не буду лгать близким.

Клянусь. Никогда.

Глава 2

Если и есть в этом мире волшебство,

то оно в попытке понять кого-то, чем-то поделиться.