Книга Man and Wife, или Муж и жена - Тони Парсонс

— Надеюсь, что фотографии получились, — сказала Казуми. — Это мое первое задание от них. Фоторедактор, как бы это сказать, настоящая старая стерва. Она ни за что не даст никому повторного шанса.

— Снимки будут хорошими. Ты просто блестящий фотограф.

Она улыбнулась мне:

— Сладкие речи.

— Никакие не сладкие речи. Я видел твои фотографии. Ты снимала моего сына.

— Конечно. Пэта.

Мне нравилось, что она смогла уловить индивидуальность моего сына, что она показала его незаурядность. Мне действительно это очень нравилось.

— Я увижу тебя в Лондоне?

Она остановилась и посмотрела на море. Приближался еще один шторм. Облака, больше и темнее, чем вчера, низко нависали над поверхностью Атлантического океана, волны которого, вспениваясь, катились в сторону берега. Шторм быстро надвигался. Согласно народной мудрости Эймона, перед штормом нужно обязательно выпить пинту пива и послушать какой-нибудь хит группы «Коррз». Но все это, конечно, было сущей ерундой.

— Казуми?..

— Какой смысл?

— Смысл?

— Какой смысл видеться в Лондоне? — Она резко взяла меня за руку и потянула за обручальное кольцо. — Не снимается. Видишь? Не так это просто.

— Мы не сделали ничего плохого.

— Пока нет.

— Я буду ждать тебя на Примроуз-Хилл. На самой верхней точке, откуда виден весь город. В воскресенье утром. Часов в десять.

Начался дождь. Мы ушли по берегу довольно далеко от дома, которого почти совсем не было видно из-за густого тумана с моря.

— Сюда! — крикнула она и побежала вперед, врываясь в дождь.

Я последовал за ней к старой разрушенной лачуге, перед которой лежали остатки полусгнившей лодки. Дверь оказалась не заперта, внутри было темно. Пахло табаком и водорослями.

Жилице походило на заброшенный дом рыбака или на летний домик зажиточной баварской семьи.

Мы оба промокли насквозь. Я подумал, что именно сейчас наступил самый подходящий момент, чтобы сбросить промокшую одежду и упасть в объятия друг друга. Но она просто села на кухонный стол и, дрожа, стала проверять, в порядке ли фотоаппарат, который висел у нее на шее.

Я стоял у окна и смотрел, как наползает туман, слышал, но уже не видел волн, разбивающихся о скалы. Мне было холодно в мокрой одежде, но тут меня вдруг обхватили две руки и крепко сжали, согревая. То, в чем я нуждался.

Вот оно, подумал я. Ничего больше не надо. Просто два существа прижались друг к другу на западном побережье Ирландии. В поисках небольшого утешения. Ничего плохого.

— Я не приду на Примроуз-Хилл.

— Ладно.

— Я не приду в воскресенье утром.

— Хорошо.

— И ни в какой другой день.

— Ну, хорошо.

Я изловчился и повернулся к ней. Она подняла ко мне свое лицо, склонив голову набок. Я поцеловал ее и увидел совсем близко ее широко раскрытые карие глаза, блестевшие в туманных сумерках. По крыше стучал дождь, я чувствовал тепло ее тела сквозь мокрую одежду, ее губы, соленые от морских брызг.

«Вот оно как, — размышлял я. — Два замерзших существа, дрожащих в тумане. Только и всего. Гарри, не старайся превратить это во что-то, чего не может быть».

И тут я подумал о Джине и Сид. Я потерял двух самых лучших друзей, которые у меня были, только потому, что женился на них, завел с ними сексуальные отношения и надеялся на то, что все это будет длиться до конца жизни. У нас с Казуми никогда так далеко не зайдет. А может, уже зашло.

Но я знал, что это мгновение запомню. Я уберу его подальше, запру на замок и буду доставать только тогда, когда мне станет плохо и одиноко в этом мире. И этого будет достаточно.

Лелеять надежды о Примроуз-Хилл было уже слишком.

22

Когда я вернулся домой, на коврике в прихожей лежал авиаконверт. На нем изящным, аккуратным подчерком Джины были написаны мое имя и адрес.

Внутри находилась фотография, изображающая мужчину, женщину и ребенка, стоящих у белого забора и освещенных ослепительно ярким солнцем. Пэт был на первом плане в своей полинявшей футболке с изображением персонажей «Звездных войн» и шортах. Он щурился на солнце и улыбался своим наполовину щербатым ртом. Прямо позади него стояла Джина, закрываясь одной рукой от солнца, а другую положив на плечо нашего сына. Она выглядела стройнее, чем когда-либо. На ней тоже была старая трикотажная рубашка с закатанными рукавами. Но, несмотря на годы и всякие проблемы в ее новой жизни, в ней оставалась все та же светящаяся красота, в которую я когда-то влюбился. И о которой она не любила слышать от меня.

Тут же был и Ричард. Этот мужчина, за которого моя бывшая жена вышла замуж. Он стоял сбоку, без улыбки, наполовину скрытый в тени белого дощатого дома. И выглядел не очень счастливым. У него был вид эмигранта, вернувшегося домой, но не испытывающего при этом никакого восторга. Но могу ли я судить? Что я знаю? Он женился на моей бывшей жене, жил с моим единственным сыном. Я не могу думать о нем как о проигравшем. В конверте еше оказался листок бумаги.

Записка от Джины.

«Гарри.

Мы приезжаем на несколько недель в Лондон. Мы вдвоем. Пэт и я. У моего отца что-то не в порядке с ногой. Ему нужна помощь по дому. Жить мы с ним не будем, у меня есть квартира. Позвоним, когда прилетим. Пэт, кажется, провел с тобой время замечательно. Но ты же знаешь Пэта — он не очень разговорчив. Поблагодари, пожалуйста, Сид. Надеюсь, что с твоей мамой все в порядке.

Джина».

— Привет, Гарри, — наверху лестницы стояла Пегги. На ней было длинное белое кружевное платье с короткими рукавами-фонариками. Она напоминала невесту. Или ангела.

— Чудесно выглядишь, Пег.

— Мой папа женится. На своей подружке Либерти. Она медсестра из Манилы. Я буду у них подружкой невесты.

— Иди сюда, — сказала Сид, появляясь рядом с ней. — Иди сними платье. Осторожно с булавками в подоле. Я сейчас приду.

Моя жена спустилась по лестнице:

— Поездка прошла хорошо? Как там Эймон? У него все в порядке?

Я не ответил. Поставил сумки в прихожей и прошел на кухню. Все столы и столики были заставлены блюдами с гуакамоле, соусами чили и табаско, бутылочками сливового кантонского соуса и карибского бананового кетчупа. Все сладкое и острое.

— Экспериментирую с разными приправами, — пояснила Сид. — Говорила с твоей мамой. Она не очень хорошо себя чувствует.

Моя жена протянула ко мне руки, но я стоял неподвижно и смотрел на нее.

— Ты солгала мне, — сказал я.

— Что?

— До моего отъезда. Ты рассказала мне о том, что встречалась с двумя женщинами. А я сам видел тебя с ним. С Люком Муром. В «Веселом прокаженном». Я видел тебя, Сид.