Книга Девушка с зелеными глазами - Собиан Б. Хайес

— Я закажу себе еще, ладно? И тебе тоже?

Я держалась дружелюбно, но жестко.

— Мерлин? Мы можем вести здесь светские разговоры всю ночь и разориться на кофе. Зачем ты меня позвал?

Он нерешительно кивнул и стал разглядывать свои руки.

— Кэти, я бы хотел положить конец недоразумениям между нами, с нашей последней встречи мы так и не внесли ясность в ситуацию…

Я старалась, чтобы мой голос звучал как можно более равнодушно и сдержанно.

— В этом нет необходимости. Мы можем остаться друзьями и без этих сложностей.

— Дело не только в нас, — сказал он. — А что с окружающими? Все не будет так, как раньше, если мы с тобой не поговорим обо всем в открытую.

Он был прав. Нэт, Ханна и я провели с Мерлином, Адамом и их другом Харви отличное лето, и такого не повторится, если мы не будем двигаться дальше после того, как перестали быть парой.

— Ладно, — глухо сказала я. — Начинай первым.

— Я хотел объяснить тебе кое-что… насчет картины.

— Нечего тут объяснять, — ответила я, чувствуя, как внутри опять разрастается боль, несмотря на мои самые добрые намерения.

Он закрыл глаза.

— Я не могу забыть, каким было выражение твоего лица, когда я показал тебе картину. Это было просто ужасно.

Я провела языком по зубам, будто на них налипло что-то гадкое.

— Мерлин, и как ты считаешь, почему я была так недовольна?

— Мне кажется, я совершил некоторую ошибку, когда рисовал твои… глаза, — пробормотал он.

— И не только глаза, — отрывисто сказала я, чувствуя, как моя злость начала выходить из-под контроля. — Меня вообще было не так уж много на этой картине.

— Ты все равно была на ней, — уперся он.

Жалкие остатки, бледная тень, горько подумала я. Мне ничего не оставалось, кроме как возразить.

— Я думаю, ты и сам знаешь, чьи очертания изображены на этом холсте.

Он не смотрел мне в глаза.

— Ты имеешь в виду Женевьеву?

Мой голос прозвучал неестественно и официально.

— Да, Мерлин, именно ее я и имею в виду.

Мерлин поскреб подбородок, и я поняла, что он с трудом подбирает слова.

— Это был твой портрет, Кэти, клянусь. Твой и только твой.

— Но увидела я не его.

— Я и пытаюсь тебе сказать это… Он не был портретом Женевьевы. Во всяком случае, изначально точно не был.

Я поняла, что повторяю слова Женевьевы, словно возвращая их Мерлину.

— Он не мог измениться в последний момент.

— Вот именно это и произошло, — угрюмо выдавил он. — Я выписывал детали тут и там, вплоть до дня, когда показал его тебе, и…

— Получается, он не был закончен недели назад? — перебила я.

— Нет, я никогда не тороплюсь. — Он развел руками. — Основа картины проступает постепенно и иногда начинает жить собственной жизнью.

«В нашем случае так и произошло», — мрачно подумала я, но продолжала молчать, думая, стоит ли ему верить, и злилась из-за того, что мне очень хотелось поверить ему.

— Кэти. Я видел перед собой почти законченный портрет, а потом в моей студии ты выглядела такой пораженной и растерянной, а затем ушла. А до меня так медленно дошло почему.

Я вежливо улыбнулась и несколько раз моргнула.

— Может, твою кисть вело твое подсознание? Втайне ты хотел быть с Женевьевой…

Он покачал головой:

— Не хотел, и рисовал я совсем не ее. Я бы так хотел, чтобы ты поверила мне.

— Мерлин, почему это тебе так важно?

— Правда всегда важна, — с жаром ответил он, и я побоялась смотреть ему в лицо, потому что его голос звучал так искренне. Он потупился и жалобно сказал: — Ты и Женевьева — неразрешимые загадки. Только мне показалось, что я смог приблизиться, как понял, что ты будто в миллионах световых лет от меня.

Я на секунду прикрыла глаза, потому что раньше сама так думала о Мерлине.

— Теперь ты с Женевьевой, — вернулась я на землю. — Она не такая уж и загадка.

Он в отчаянии покачал головой:

— Она всегда была рядом, Кэти, а ты где-то… слишком далеко.

Я посмотрела ему прямо в глаза:

— Но теперь это больше не имеет значения.

Внезапно я поняла, что это чистая правда, и вряд ли мы когда-нибудь будем значить друг для друга так же много, как раньше. Для меня это оказалось не просто встречей с Мерлином, а прощанием с частичкой самой себя.

— Ну что, Кэти… теперь все в порядке?

— Конечно же.

Он встряхнул головой, будто пытаясь пробудиться ото сна.

— Женевьева просила, чтобы я показал тебе дизайнерский конкурс в Интернете. Главный приз — недельная стажировка в одном из знаменитых модных домов.

Я попыталась не выглядеть слишком неблагодарной.

— Все подробности будут известны в колледже. Мисс Клегг вывесит все на доску объявлений.

— Женевьева сказала, что это что-то очень особенное и никто ничего не знает. — Он развернул ноутбук ко мне. — Она сделала закладку в «Избранном», называется «только для Кэти».

Я втянула щеки, взбешенная наглостью Женевьевы, кликнула на файл и стала ждать, пока страница загрузится.

— Соединение барахлит? — улыбнулся он, когда я замерла, не в состоянии поверить собственным глазам. Подо мной будто разверзлась дыра в полу, и я проваливалась в черную бездну. Я смотрела, пока хватало сил, снова и снова перечитывая текст, в надежде, что, может быть, неправильно поняла, а затем вскочила на ноги.

— Мерлин, мне пора, кое-что случилось.

— Все в порядке?

— Да, мне просто срочно нужно домой. Увидимся… наверное.

— Это произойдет раньше, чем ты думаешь, — пошутил он, но я была слишком расстроена, чтобы отвечать.

Мне кажется, я побила все существующие рекорды по бегу на длинные дистанции и одновременному набору эсэмэс. Я не сбавляла темпа, пока вдалеке не увидела указатель на свою улицу. Сердце скакало, как заведенное, и в боку ныло. Я привалилась к стене недалеко от дома, измотанная страхом и неожиданной нагрузкой.

Машина Люка стояла около дома, и я успокоилась, потому что мне нужно было срочно рассказать ему, что показала мне Женевьева. К двери подошла его мама, мой голос звучал пронзительно от одышки.

— Здравствуйте, миссис Кэссиди. Люк дома?

— Извини, Кэти. Они с Лаурой уехали в город праздновать.

Я была полна отчаяния.

— Сегодня ее день рождения?