Книга Разлюбовь, или Злое золото неба - Андрей Зотов

– Поговорим, Ганс? – предложил я, глазами выбирая кусок помягче. – Ты как насчет поговорить?

– Давай, – вздохнул он. Предстоящий разговор ему был, видимо, как серпом по щиколоткам. Но он понимал, что поговорить придется.

– Мне все рассказал Иван, – сшельмовал я.

– Кто?

– Стоматолог Иван Серко, бывший муж твоей сестры Анны.

– Так бы сразу и говорил. А что значит все? – спросил Ганс с набитым ртом.

– Про «Анкерман», про Маркеля, ну и кое-что Анна дополнила.

Это «кое-что» прозвучало достаточно многозначительно. Ганс насторожился, но жевать не перестал.

– Ты-то вообще, Ганс, как себя чувствуешь? Не вподляк тебе было меня подставлять.

– Это я тебя подставил? – Он посмотрел на меня с наигранным недоумением. – Тебе же сказали люди, Андрюх: сгинь, не путайся под ногами. Они же тебя по-хорошему предупредили, правильно? Не суйся не в свое дело – сказали? Неужели трудно было затихариться на календарь-другой? Они бы забыли про тебя… Я его подставил!.. Лечить он тут меня приехал! Кто тебе сказал, что я здесь?

Он думал, что я его искал, ради него сюда и приехал. На этом можно было бы сыграть, но как-то противно было морочить ему голову, как-никак старый друган. И я сказал ему, что приехал делать новый паспорт.

– А! – повеселел он. – Ну, Мерсалимыч тебе за день его сделает, не вопрос. – И Ганс вернулся к актуальной для себя теме, к теме «людей» – так он звал «Анкерман». – Ну, вот ты, вроде умный пацан, Андрюх, а взял и вывел на них ментовку в Лебяжьем. Как-то это на тебя не похоже: ты – и менты. А менты у них в машине стволы нашли. И два ствола по картотеке проходят. Очень херовые стволы – из них кучу народу завалили. И у людей возникли проблемы. Они-то, конечно, отмазались, но дело ты им сорвал. Дело важное. Они из-за него в Лебяжий приехали, а ты его сорвал. Так кто тебя подставил? Сам себя и подставил.

Я молчал и слушал, чего он еще скажет умного. Или нового. Про то, что я запалил «Хаммер», он еще не знает или держит этот козырь про запас? Или еще никто не знает, что машину запалил именно я?

– Вот прикинь, Андрюх. – Ганс стал манипулировать вилкой. – Вот ты, допустим, на моем месте, так? Тебе ставят стволешник в лоб и говорят: Мартов – друган твой? Твой. Вот ты нам его и вынь, откуда хочешь. Нам надо его кое о чем спросить. А если не найдешь в течение двадцати четырех часов, мы тебя сунем в канаву и зальем раствором вот из такого же миксера. А миксер рядом стоит, крутится, и водила в кабине газету читает. И я абсолютно уверен, что они это сделают. Как бы ты поступил на моем месте, Андрюх? Они же тебя не мочить собрались, правильно? Что-то спросить, уж не знаю что. Это не мое дело, я вообще не в теме – хотел в нее нырнуть, да передумал. Здоровье, Андрюха, дороже. Поэтому про перевод этого завещания забудь, о’кей? Я никакому Фомичеву не звонил, ни о чем его не спрашивал. Я еще пожить хочу, у меня планы… Короче, я Аньке и говорю: срочно ищи Андрюху и организуй нам встречу. Только чтобы он об этом не знал. Сюрпризом.

– Ну, чего ты дурака-то включаешь, Ганс? – сказал я ему. – Подставил, так подставил, чего ты тут из меня виноватого делаешь? Сдал меня этим… – ну так и скажи: да, сдал, прости, испугался. А Анну зачем было впрягать? Сам бы мне позвонил – и встретились бы. Боевиков, что ли, насмотрелся? Отель, клофелин, подсадная красавица, все такое. Честно говоря, не ожидал я от тебя такого зехера. Совсем ты плохой стал.

– Клофелин? – насторожился он, пропустив все остальное промеж ушей.

– Может, и не клофелин, но что-то похожее. Тебе виднее. Ты же там рулил ситуацией. Или не ты?

И по выражению его лица я понял, что он кое-чего не знает.

– Тебе снотворное сыпанули, Андрюх? Во дела!

А если он действительно ничего не знает про клофелин, то вырисовывается совсем уж безрадостная картина. Получается, что снотворное ты, Анечка, подсыпала или по рекомендации «Анкермана», или по свой собственной инициативе. Хотелось бы, конечно, думать на «Анкерман», но, зная твою тщательность, я все же склонялся к последнему. Ты хотела выполнить задание наверняка. Неужели все так и было? Такая искренность – и такая подстава?

– Не, я про клофелин не знаю, Андрюх, – пожал плечами удивленный Ганс, не исключено, что искренне удивленный.

– Ну и ладно. Не бери в голову. Ситуацию проехали.

– Так считаешь? – сказал он, щурясь. – Ты знаешь, что у одного сотрясение, а другому ты челюсть выбил. Там трещина. У Панамы чуть шнифт не вытек и тоже сотрясение. Они же тебя найдут. Только базар уже другой будет, сам понимаешь. Мои пацаны не за хрен собачий в больничке лежат – Панаме, прикинь, показалось, что мы слишком много знаем. Пацанов постреляли, а меня вчетвером прихватили и спрашивают: жить хочешь или как? Они беспредельщики, Андрюх, они и с силовиками повязаны, и с авторитетами. Мой тебе совет – сваливай подальше, пока не поздно.

– А откуда они взялись, Ганс? Кто вообще такие?

– А я знаю? Но не из Москвы, это точно. Кто-то есть из Москвы, то ли мент, то ли бывший военный, а остальные, по-моему, кто откуда. Ездят по Европе под конкретные заказы – я так понимаю. Там, где нужен утюг, – они приезжают и утюжат. У Панамы двойное гражданство, служил срочняк на Кавказе, перекинулся на ту сторону, как-то в Германию попал… В общем, не знаю.

– А где у них база?

– Где-то под Москвой. – Ганс вздохнул и вновь принялся за шашлык. – Взорвать, наверно, собираешься, да, Андрюх? Так кто из нас боевиков насмотрелся? Слушай, хочешь в Белоруссию на годик-другой? У меня в Гродно дело разворачивается. Будешь там машинами торговать и полек дрючить. А через годик вернешься. Выкинь ты их из головы, отмахнулся – и хорошо, линяй как можно дальше.

– А где они конкретно под Москвой, Ганс?

Он посмотрел на меня с упреком.

– Откуда я знаю, Андрюх?

– Да ты подумай, не торопись. Или давай вместе подумаем. Мне бы хоть наколку какую-нибудь.

– Говорю же, не знаю. Они что, адрес мне свой оставят?

– Ну, тогда хоть телефончик их дай. Дай телефончик – и тему закроем.

Все-таки теперь я Гансу не верил. Интересно, от кого он узнал про перевод завещания? Про Фомичева? Как на него вышел «Анкерман»? Он многое не договаривал, изворачивался так и сяк, и понять его, разумеется, было можно. Все жить хотят. По возможности жить хорошо.

– Да откуда у меня телефон, Андрюх? Нет телефона. Да если бы и был, все равно не дал бы.

Я сидел и молча ждал продолжения. И вдруг он заорал:

– Да зажмурят они тебя, придурка! Прям на месте! Адрес ему, бля, нужен!.. Куда ты лезешь под товарняк?

На нас оглянулись мужики, сидевшие за соседним столиком. Ганс ощерился в их сторону:

– Чё надо?

Мужики отвернулись. Никому ничего не надо, все хорошо.

– Слушай, – сказал он с безграничным терпением, – знаешь, почему я магазины продаю? Потому что они мне счет выставили за тебя. Большой счет. Ты их там слегка накернил – а плачу я. А почему? А потому, что ты мой старый друган, и я тебя должен был им сдать с рук на руки. А я типа не сдал. Короче, я крайний.