Книга Шляпники - Тамзин Мерчант

– Нет! – закричала Сэм.

Стражники глумливо смеялись из-за решётки, глядя на них.

– Мы застряли здесь! – пропыхтел замыкающий шествие дядюшка Тибериус, неся пратётушку Петронеллу вместе с её креслом.

– ВЫПУСТИТЕ МЕНЯ! – величественно проревел король. – Ибо я ваш КОРОЛЬ!

– Чепуха какая! Никакой ты не король! Ты на того мужика с монет не похож, – съязвил один из стражников.

Король пожал плечами и каркнул наблюдающему за ним ворону.

– Мы в ловушке! – простенал Перчаткотворец.

Сэм нахмурилась. К ней запрыгал ворон.

– Ток если смотреть на эт с негативной точки зрения, – сказала Сэм, глядя на стражников прищурившись. – Мож, это они в ловушке-то.

Ворон склонил голову набок.

Сэм швырнула ананас на булыжники, и он разлетелся на ярко-жёлтые куски. Она бросила один кусочек ворону. Птица проглотила его и каркнула, выпрашивая добавки.

– Молодец, вот на те ещё! – Сэм расплылась в улыбке. Она кинула другой кусочек ананаса сквозь железную опускную решётку, прямо в толпу ухмыляющихся стражников.

Мгновение спустя сверху на стражников обрушился чёрный пернатый снаряд, вооружённый острым, как бритва, клювом. Издавая жутковатые вопли, к нему присоединились и другие вороны.

Стражники завизжали, ища укрытия, а воздух вокруг них наполнился свирепыми птицами.

Воодушевившись, все Творцы взяли пример с Сэм и принялись бросать через решётку куски ананасов. Вороны радостно хватали еду, приземлявшуюся на дрыгающихся стражников.

Когда ананасы закончились, Творцы разорили обеденный стол стражников (Сэм и сама заодно угостилась курицей). Стражникам их обед, швыряемый в них же, не пришёлся по душе. Когда закончилась и курица (и все кости), Творцы обнаружили запасы чёрствого хлеба для пленников и продолжили атаку. Вороны оказались непривередливы в еде.

– По приказу Короны – прекратите восстание! – взвизгнул один из стражников.

– Ток если вы нас выпустите! – заорала Сэм, швыряя в него ломоть хлеба.

– Ни за что! – объявил стражник, а потом ему в шляпу вцепился ворон, решивший, что это подгорелая корочка.

Когда несколько часов спустя королевский галеон подплыл по Темзе к Тауэру, готовый освободить пленников, его пассажиры обнаружили стражников, укрывающихся от бомбардировки едой и воронами. Их форма была расклёвана в клочья и покрыта птичьим помётом, и они были только рады, когда их мучениям пришёл конец.

Глава 42

Решётку подняли, и пленники ломанулись наружу. Толпу возглавляла Сэм с Шляпниками по одну руку и королём по другую. Король делал вид, что он лев.

Корделия, Гусь и сэр Хьюго стояли, готовые поприветствовать их, вместе с принцессой и всеми её придворными. Сэм бешено замахала Корделии, и Корделия замахала в ответ, удивлённо глядя, как Сэм ведёт за собой кучу перепачканных Творцов.

– Творцы! – провозгласила принцесса. – Вас пленили неправомерно, и мне невероятно жаль! Я дарую вам всем свободу и прошу у вас прощения!

Принцесса присела в низком реверансе перед поражённой толпой. Творцы радостно закричали и захлопали. Преисполненный радостного возбуждения, король заметил на земле хвостик от ананаса, напоминающий корону, схватил его и начал счастливо отплясывать с ним на голове.

Взгляд принцессы упал на отца, и с её лица сползла улыбка.

– Вижу, лорд Витлуф солгал и о том, что отправил моего отца в поездку к морю, – сказала она, а на глазах у неё заблестели слёзы. – Вы, Творцы, сделали всё, что могли, но, боюсь, мой дорогой отец обречён на эту глупость навечно.

Король выронил колючий хвостик-корону и начал перескакивать с ноги на ногу, размахивая руками и поскуливая. Принцесса покачала головой, а сэр Хьюго галантно предложил её огромный шёлковый платок, чтобы высушить слёзы.

Корделия тем временем разглядывала короля.

Он по-прежнему был одет в тот же самый наряд, что и в тот день, когда Творцы доставляли во дворец Шляпу Концентрации: широкие панталоны, алый сюртук нараспашку и крепко застёгнутые туфли – фиолетовые, как синяки.

Корделия нахмурилась, глядя на них.

Тогда королю отчаянно хотелось снять их, но лорд Витлуф запретил.

«Зачем ему это запрещать?» – подумала Корделия.

Был лишь один способ выяснить.

Она подошла к скачущему королю и опустилась на колени. Король прекратил скакать и затопал и нервно заперебирал ногами, как беспокойная лошадь, а Корделия начала расстёгивать пряжки на его туфлях.

Она сняла одну туфлю, затем вторую.

Оказавшись на холодной мостовой в одних носках, король вздохнул от облегчения.

– Наконец-то! – сказал он. – С меня сняты эти гадкие туфли! Теперь можно мыслить как следует!

Все уставились на него с разинутыми ртами, а король посмотрел на них в ответ.

– Отец? – спросила принцесса, не до конца веря своим глазам.

– Моя дорогая Георгина! – Король улыбнулся. – Как приятно видеть тебя! Я некоторое время провёл в темнице. Не очень-то похоже на поездку к морю, которую мне обещали, хе!

– Кожа Дурозмея! – воскликнул мистер Башмачник, поднимая одну фиолетовую туфлю. – Эти туфли сотворены из кожи Дурозмея. Уверен, это они и вызывали у короля глупость.

– Именно! – гаркнул король. – Этот негодяй лорд Витлуф преподнёс мне их в подарок. Он знает, что у меня слабость к блестящей обуви. Я надел их, а миг спустя уже считал себя кенгуру.

– Но Башмачник никогда не станет использовать кожу Дурозмея – она слишком злокозненна! – разбушевалась миссис Башмачник. – Где он их достал?

Старший брат Гуся как-то сдавленно крякнул. Все перевели взгляды на него.

– Так вот она куда делась! – пролепетал он. – Я… я несколько месяцев назад привёз эту кожу с экватора!

Все казались шокированными. Миссис Башмачник в кои-то веки лишилась дара речи.

– Игнатиус, – выдавил мистер Башмачник. – Объяснись.

– Ох, эм… да… ну… – Игнатиус не мог встретиться с родителями взглядом, мямля: – Я… э… я помню тот день… Я выгружал все ингредиенты, которые привёз, но где-то между доками и задней дверью нашего особняка кожа Дурозмея… эм… она пропала. Она… м-м… она была в ящике с пометкой «ОПАСНО», и она… я думал, она выпала из повозки. Я вернулся поискать, но нигде не мог её найти. Боже! Эм… боже.

Корделия заметила, что дядюшка Тибериус восторженно ухмыляется, радуясь ошибке Башмачника. Даже тётушка Ариадна, казалось, не могла удержаться от лёгкой улыбки.