Книга Институт фавориток - Эль Бланк

Не знаю, почему именно мне явились эти древние боги, которым поклонялись меланисты и в которых не верят альбиносы, но злоупотреблять их щедростью определенно не стоит. Однако можно воспользоваться тем, что они наверняка в курсе происходящего.

— Честно говоря, я бы с большим удовольствием узнала, кто виноват в смерти моих родителей. Вы знаете? Можете мне сказать?

— Это ты и без нас выяснишь. А вот способностями я бы на твоем месте не разбрасывался и от нашей благосклонности не отказывался, — нравоучительно выговаривает мне рооотонец и вновь обращается к своим спутникам: — Так что решим?

— Потенциал есть. Резерв фиксации высокий. Матрица… Матрица не измененная. Как у изначальных. Потому и удерживает нас всех, — перечисляет зоггианин. Приспустив веки, он водит руками в воздухе, словно что-то прощупывает. В итоге заявляет: — Можно попробовать.

— Предлагаешь интегрировать? — Изумрудные брови недоверчиво ползут вверх.

— А разве мы не к этому стремились? Да, в плане был иной способ, но… — Зоггианин выразительно замолкает.

— Согласен! — Иперианин хлопает рукой по его плечу. В зеленых глазах появляется лихорадочный блеск, а в интонациях возбуждение. — Не подведи меня, девочка!

Его тело теряет плотность и исчезает, словно некачественная голограмма.

— Любопытно будет посмотреть, что из этого выйдет, — удовлетворенно потирает руки зоггианин. — Надеюсь, ты справишься, малышка!

Он подпрыгивает, зависает в воздухе и осыпается тлеющими разноцветными искрами.

— Что мне нужно делать? — торопливо спрашиваю я у того единственного, кто остался рядом. А то ведь тоже исчезнет, и думай потом, как наказ выполнить.

— Ничего не нужно, — улыбается «папа». — Живи. Выбирай. Влюбляйся. Детишек расти. Тогда и мы получим, что хотим.

Легко ему говорить. Выбирай! Кого? Альбиноса, который делает все, чтобы я навсегда осталась его фавориткой? Брата Файолы, недвусмысленно мне намекнувшего, когда она нас знакомила, что он готов помочь разорвать отношения с Атиусом, если я обещаю, что выйду за него замуж? Леянина, по-прежнему не делающего никаких, даже минимальных попыток со мной сблизиться?

Вот только помогать мне определяться никто не собирается. Фигура собеседника превращается в плотную черную дымку, порывом ветра уносимую прочь и растворяющуюся в темноте. А на меня обрушивается:

Тум-дам! Дум-дам-дам-дам! Там-м-м…

Звук тает в завершающем аккорде. Световые всполохи, рожденные платьями танцовщиц, разлетаются в стороны. И только теперь я понимаю, что танец вовсе и не прекращался.

Тогда что это было? Транс? Галлюцинация? Фантазия, порожденная словами Атиуса? И ни с какими богами-создателями я не общалась?

Под гром аплодисментов я разворачиваюсь, чтобы вернуться на свое место, и с замиранием сердца вижу ожидающего меня цессянина. Атиус хмурится и ждет, когда же я соизволю к нему подойти. Осторожно берет под локоть, помогая подняться по ступенькам. А когда усаживает в кресло и опускается в соседнее, наклоняется ко мне.

— Я прошу тебя, Дейлина, больше так не делать.

— Вам не понравилось, как я двигалась?

— Мне не понравилось, что ты вышла танцевать одна. Да еще и этот обрядовый танец, тем самым поддержав идеи меланистов, полные предрассудков и домыслов. Это неприлично! Ни для моей фаворитки, ни для наследницы империи.

Вот как. Он недоволен! Ставит ограничения. А как же свобода выбора и лояльность к моим желаниям? И вообще…

— Меня учили, что наследница ко всем жителям империи должна относиться с уважением, как и император. Меланисты ведь теперь тоже империане, раз являются жителями Цесса. К тому же я сама прямой потомок меланистки. И волосы у меня темные. Вас это не смущает?

— При чем тут твоя внешность, Дейлина? Мне совершенно безразлично, блондинка ты или брюнетка. — Атиус морщится, невольно доказывая обратное. — Я же говорю об этикете. Допускаю, что как наследница ты можешь вести себя подобным образом, но фаворитке неприлично выставлять себя на всеобщее обозрение.

Не желая с ним спорить, я осматриваюсь, чтобы понять, кто еще принял сторону Атиуса. Вижу столь же явное неодобрение в глазах Орлей и Родизы. Замечаю вертикальную морщину, прорезавшую лоб короля, хоть он и не на меня смотрит, а на сцену, где продолжается шоу. Лансианочка завороженно следит за красивым зрелищем — ей до последствий произошедшего нет никакого дела. На лице экс-королевы Виона спокойное доброжелательное выражение. Такое же, разве что более задумчивое, — у леянина. Обеспокоенное — у семейной пары видийян. Дядя Джаграс занят Луритой. Или это она им занята. Кто же разберет, если они обнимаются? В глазах фаворитки брата Файолы недоумение, она, склонившись к уху любовника, что-то ему шепчет. Наверняка комментирует мой поступок. А вот сам Эстон, похоже, пребывает в веселом восхищении. Он мне подмигивает и отвешивает короткий поклон, спровоцировав негодование своей спутницы.

Атиус тоже замечает оказанный мне знак внимания. Тихо шипит сквозь зубы что-то не слишком приятное в адрес рогранина, бросает гневный взгляд на сидящую слева от меня Фай. А когда представление заканчивается, провожает нас к моим покоям и, едва мы оказываемся без свидетелей, не выдерживает.

— Файола Олир Шас! Я думал, мы с вами все прояснили и договорились! Вы не имели права раскрывать своему брату всех нюансов наших отношений с Дейлиной. Мое согласие видеть вас здесь в качестве компаньонки подразумевало наличие ограничений в распространении личной информации. Я могу понять и простить Дейлину, как женщину, которой хочется поделиться своими секретами хоть с кем-то. Но вы?! Как вы могли поступить столь неэтично?

— Я ничего не раскрывала, — холодно парирует рогранка.

— Тогда на каком основании Эстон Азир гив’Ор ведет себя столь вызывающе и провокационно?!

— Да на том, что будь вы настоящим любовником наследницы, разрыв отношений с вами освободит ее от развившегося влечения, ведь танца еще не было. Если же ваши отношения фиктивны и симпатии нет, то Дейлина по-прежнему остается свободной и у нее может возникнуть влечение к другому. А брат даже не спрашивал меня, какой из этих вариантов верный. Он в любом случае готов жениться на той, которую вы оскорбили! — не выдерживает и взрывается Файола, шагая к нему и фактически закрывая меня собой. — Это же уму непостижимо — сделать наследницу фавориткой!

— Для меня и моего мира это нормально. А теперь и для всей империи, — злится Атиус. — Ваш брат с готовностью принял эту форму отношений, взяв себе фаворитку. Так что ваш упрек и его намерения относительно наследницы возмутительны!

— Возмутительны ваши обвинения и домыслы! — Указательный палец девушки упирается в грудь цессянина, словно удерживая того на расстоянии. — Впрочем, чего еще ожидать от эгоиста, для которого на первом месте всегда были и будут лишь меркантильные интересы и который не думает ни о ком, кроме себя.

Ее слова порождают у альбиноса столько ярости, что он, забыв обо всем, перехватывает руку Файолы, отводит в сторону, стискивает зубы, пытаясь сдержаться… Но в итоге спохватывается, отпускает рогранку и стремительно вылетает из комнаты. Он даже о моем присутствии не вспомнил. И не попрощался.