Книга Я - сингуляр - Юрий Никитин

Для всего комка, именуемого Землей, все осталосьпо-прежнему: мелкие сгустки распадаются, превращаются в другие, идеткруговорот. В общем, для природы смерть человека и превращение его тела в грудучервей вполне нормальны, у природы нет этики, это было нормально и для тогочеловека, который был еще обезьяной, но вот теперь, когда он осознал… да многоечто осознал и даже чем себя осознал, главное же – осознал смертным.

И – не захотел им оставаться.

Впрочем, те, кто этого не понимают и напыщенно говорят, чтожить надо в гармонии с природой, что если природа запрограммировалаопределенный срок жизни, то так и надо, – это всего лишь обезьяны. Все ещеобезьяны. Пусть даже в костюмах, с галстуками и с дипломами университетов.Костюм на любую мартышку напялить можно, а диплом не гарантирует ума.

На обезьян просто не стоит обращать внимания. Конечно,общаться с ними и трахать их – другое дело, раз уж живешь в обезьяньей стае, ноценности обезьян пусть остаются обезьянам, а мы пойдем дальше. Черезтрансчеловека в сингулярность.

– Славик, о чем задумался? – спросил Барабинбодро. – У кого сиськи больше?.. По-моему, у Татьяны, хотя иногда Ольгасвои так подает, что куда там Памеле Андерсон…

Константин предложил:

– А давай сравним?

– Как?

– Да попросим снять блузки!

– Да ну, откажутся…

– А если водой облить? Сами все увидим!

Барабин покачал головой.

– Да нет, сиськи показывали, с удовольствиемпоказывали, у них классные, но всегда порознь. Нет, не будем устраиватьсоревнований. Нам кайф, а одной из них проигрывать в таком важном деле…

Константин вздохнул:

– Извини, не подумал. Славик, давай выпьем, а то тычто-то совсем задумчивый… Пусть лошадь думает, как говорил мой дед, у нееголова большая, а я говорю – пусть сервер думает, для того его и делали! А мыдолжны получать от жизни удовольствие.

Если бы обезьяны понимали, мелькнула мысль, на пороге чегостоят, то понятно же, что абсолютное большинство начали бы говорить, какая этавеличайшая глупость – пытаться становиться человеком! И как прекрасно бытьобезьяной, как замечательно спать на ветках и срать с высоты, ловить блох ипрыгать по лианам!

И как смеялись бы над той обезьяной, что пыталась бы жалкодоказывать, что перейти в стаз человека вообще-то не совсем уж так безнадежноплохо…

Барабин хохотал, потом вдруг перешел на писклявый дискант,пародирует кого-то из актеров. Или футболистов. Даже политиков пародировать неможет: в новостях смотрит только спорт, а когда ввели спортивные каналы, топлатит теперь только за спортивные и музыкально-развлекательные.

Люша тоже ржал, как большой сытый бегемот, но возразил:

– Э-э, нет! Допинг неизбежен. Спортсмен-профессионал –публичная девка, от которой требуют честного поведения.

– Спортом заниматься нужно, – сказал Барабинсерьезно. – Тот, кто занимается спортом, может вынести даже культурнуюжизнь… га-га-га!

– Гы-гы-гы, – поддержал Константин. – Да,спорт – сила! Даже весь бизнес – сочетание войны и спорта.

Я улыбнулся, кивнул, а в голове холодная и беспощаднаямысль: сейчас и я, как эти полуобезьяны, общаюсь этими звуками, но совсем скорозакончено будет и с нашей речью в том виде, в каком мы привыкли, будучи этими…существами. Вообще обмен звуками очень ограничен. Что устраивало древних римлянили декабристов, перестало устраивать даже поколение моих родителей. Пришлосьзаимствовать массу иностранных слов, которым придавалось иное значение. Языкобогащался, обогащался, в том числе и за счет стремительно растущейаббревиатуры и неологизмов, но все равно слов катастрофически не хватало. Этовызвало море простенького юмора, построенного на одинаковом или похожемзначении слов, понятий, на двойном истолковании и прочем-прочем, что былопросто немыслимо всего сотню лет назад. Острить люди стали во много раз больше,но только за счет того, что множество понятий столкнулись и переплелись втесном объеме языкового состава.

Да и фиг с нею, звуковой речью. Оставим ее животным. Если науровне радиоволн мой язык будет богаче и ярче, то я за новые возможности. Иплевать, как именно разговаривали или хрюкали мои предки. Не остался же я тогдана дереве?.. Не останусь и здесь.

Я поглядывал на часы, скоро ли Лариска уточнит все деталисделки, уже бы смылся. За столом разговор от спорта плавно перешел в область,где все всё понимают: политика, наука, добыча нефти…

Люша поглядывал на меня из-под мясистых, как оладьи, век, яделал вид, что не замечаю вопроса в его глазах, наконец он потянулся ко мнечерез стол с наполненным фужером.

– Славик, давай выпьем с тобой, дружище… Что-то тыстановишься все серьезнее. Лариска говорила, что на работе у тебя все впорядке, очередное повышение отхватил… Или цены на нефть тебя… га-га-га!.. неустраивают?

– Все устраивает, – ответил я легко. – Всехорошо.

– Все, – возразила Валентина, – только наукасовсем с ума сошла! Такое придумывает…

Она обиженно поджала губы. Люша сказал скептически:

– Все это говно и неправда. Я тоже смотрю телевизор ивижу, что весь прогресс движется на благо человека. Еды все больше, она все вкуснееи разнообразнее: каждый день из магазина возвращаюсь с полными пакетамикаких-то новых продуктов! Даже хрюкты новые, откуда и берутся, с ума сойти! Такчто люди все лучше и лучше устраиваются в этом мире, а другого нам не надо, ненадо.

Василиса кивнула, поддерживая мужа:

– Да. Сейчас вся цивилизация – для человека. Это раньшеужас что было: великие стройки коммунизма, где людей гробили то настроительстве пирамид, то на копании Суэцкого канала через Панамский перешеек,то на строительстве Ленинграда… а теперь ничего не строим, сейчас живем ирадуемся!

Я развел руками.

– Говорят, прогресс согласного едет, несогласного –тащит.

– А если все не согласны? – поинтересовалась она.

Константин сказал более объективно:

– Не все, но большинство? А здесь не согласноабсолютное большинство…

– У нас демократия, – согласился я, Константиндовольно кивнул, но я продолжил весело, чувствуя, словно алкоголь, общуюраскованность: – Но прогресс такая штука… Когда-то абсолютное большинство нехотело пересаживаться из таких милых и удобных карет в дурно пахнущие бензиномавтомобили. Где теперь кареты? И где те люди?.. Любой из нас, что бы ни говорилс трибуны или вот здесь, за столом, охотно запустит в себя нанороботов, чтобудут убивать на месте болезни, ремонтировать клетки, поддерживать организмвечно молодым и обеспечивать вечную жизнь… Любой-любой, потому что это будут нежуткие крабы размером с кулак, а всего-навсего крохотная капсула с «порошком»!