Книга Мятежный - Кэти Эванс

волос, шёлковых, золотых и прекрасных, и сплетает их вместе так, что они, собранные в косу, ложатся у её тонкой белой шеи.

— Да, заплела.

— Ты что, жуёшь губу?

— Да, — тихонько хихикает она.

— Хочу сам пососать твою губку, детка, — улыбаюсь я в волчьем восторге, — но то, что мне больше всего сейчас хочется – быть с тобой, целовать тебя до потери пульса и трахать без резинки. Я собираюсь сдать анализы, так что в следующий раз, когда я тебя трахну, не стану его надевать. Ты бы этого хотела?

— Да, конечно. Только ты, Грейсон, и без резинки, а можно узнать делают ли они экспресс-анализ?

Грудь наполняется нежностью от того, какая она игривая.

— Да, детка, так и сделаю, но я позвонил не для того, чтобы услышать собственный голос. Я хочу услышать тебя. Так что поговори со мной, принцесса.

— О чём?

— О чём же ещё? О тебе, детка.

— Хорошо. Помнишь ту девушку, что хотела купить мой «мустанг»? Она согласилась заплатить на тысячу больше.

Я стону и хлопаю себя ладонью по лбу, затем грубо провожу рукой по лицу.

— Принцесса, я же говорил тебе… продай что-нибудь другое. Только не свою машину. Ты не сможешь без неё.

— Это единственное, что я могу продать, Грей.

— Уверена?

— Да, уверена. Моя машина – это единственное, что я могу продать.

— А колье, которое я тебе подарил, его нельзя продать? — прямым текстом выпаливаю я.

— Нет.

— Нет? Почему нет?

— Потому что это, блин, всё, что у меня от тебя есть!

Сердце при этом признании глухо бухает в груди, а затем продолжает колотиться от обескураживающей потребности заверить её самолично, что это не так.

— Ну уж нет, это неправда.

— Это всё, что у меня есть, Грейсон. Я все дни провожу в одиночестве, и единственное напоминание о том, что ты существуешь и обещал мне позвонить – эти камни. Это единственное, что у меня есть от тебя.

— Ты меня подловила, принцесса. Господи! Разве ты не видишь, что делаешь со мной? У тебя есть весь я, Мелани. Когда я далеко, то чувствую себя лишь наполовину человеком, чувствую, что разорву что-нибудь на части, если в ближайшее время не увижу тебя собственными глазами…

Я замолкаю.

Какого хрена я делаю? Что, где-то здесь рядом чёртова Опра? Прижимаю ладонь ко лбу и делаю глубокий вдох. Заткнись на хрен, чёртова киска!

— Грейсон, когда ты вернёшься домой? — её голос звучит мягче, как будто она слышит мои мысли.

Домой.

Боже, как мне нравится, что она зовёт место, где мы были вместе «домом».

— Ещё не скоро. У меня работа, — шепчу я, растирая грудь из-за внезапно появившейся острой боли, вызванной её словами.

— Но когда ты вернёшься ко мне?

Боже правый, она станет моим концом.

— Скоро, детка, — признаю я своё поражение. На твой день рождения. Когда между нами больше не будет никакого дерьма, когда между нами ничего не будет. — Я скоро вернусь домой, и в следующий раз, когда мне придётся уехать, хочу взять тебя с собой, — хрипло шепчу я. — Просто ответь мне вот на что. Ты моя девочка?

— Сначала скажи, ты мой парень?

Она скучает по мне.

Это слышится в её голосе, в том, как она со мной разговаривает.

— Да, это так, что официально делает тебя моей девушкой. И, Мелани?

Она молчит и тяжело дышит на другом конце провода.

Я добавляю тихим, но непреклонным тоном:

— Когда вернусь, я просто СОЖРУ ТЕБЯ. Пока дышу, ты будешь моей принцессой.

— Ладно, Грей. Тогда ты будешь моим королём, — шепчет она.

О, да, она определённо станет моим концом.

— Думал, мы договорились не шутить о моём королевском статусе.

— Это не шутка, — возражает она. Потом добавляет: — Грей?

— Да?

— Я знала, что ты позвонишь. Вот поэтому я никогда не продам колье.

— Я всегда буду звонить, есть колье или нет. Забудь о нём, детка, и я дам тебе кое-что получше.

Вешаю трубку и пытаюсь взять себя в руки, но от разговора с ней кровь так и кипит. Помню тот первый день, когда я увидел её в «Андеграунде», выкрикивающей имя Разрывного. Мелани подпрыгивала, приветствуя другого мужчину, а я просто стоял там, чувствуя себя странным образом уверенным, и тихий голос в голове говорил: «Она моя». Я понимал, что принадлежу ей точно так же, как знал, что если у меня в кармане список должников, то все долги будут ими погашены, – я принадлежу ей.

Весь я, или часть меня. И какую бы часть меня принцесса ни захотела, она может её получить.

Я всё прекрасно спланировал.

Осталось ещё два номера из списка… кроме принцессы. Я получу подтверждающие материалы по предпоследнему делу в Денвере, и позабочусь о дерьме этой ночью, пока команда будет следить за тем, чтобы подпольные бои прошли гладко. А потом улечу в Сиэтл как раз к её дню рождения. Я сделаю ей сюрприз. Скажу принцессе, что нет, детка, я не порождение дьявола, и скоро ты действительно познакомишься с моей матерью…

Во мне пускают корни первые за эти годы ростки надежды. Я тяжело вздыхаю и переворачиваюсь в постели, пытаясь заснуть, даже когда уже понимаю, что не усну, пока не узнаю, что обе мои девочки целы, невредимы и со мной.

18

АНДЕГРАУНД

Мелани

«Андеграунд» в точности такой, каким я его помню.

Переполненный.

Шумный.

Вонючий.

Нервничая из-за возможной встречи с какими-нибудь грубыми мужиками, но радуясь тому, что Брук нас ждёт, я тащу Пандору к нашим местам у ринга, и тогда-то её и обнаруживаю.

Мою лучшую подругу. Тёмные волосы собраны в высокий хвост, узкие джинсы, топ на тонких бретельках. Она смотрит на ринг, где два бойца до полного изнеможения работают друг с другом.

— БРУК! — кричу я, подбегая к подруге, и она вскакивает со своего места.

Брук была моей лучшей подругой с тех пор, как мы стали достаточно взрослыми, чтобы носить половинки разломленного посередине медальона с надписью «лучшие подруги». Естественно, я до сих пор храню свою половинку в маленькой коробочке под кроватью, а половинка Брук упала во время соревнования по бегу, и мы так её и не нашли. Но в этом нет ничего страшного, поскольку сама наша дружба никогда не разрушится. Я никогда и ни с