Книга Наслаждение Темного Принца - Кресли Коул

— Она заставила неистовых демонов сжевать покрышки от автомобилей.

Большинство существ Ллора, вероятно, думали о Реджин так же, как и МакРив, поэтому то она и пережила невредимой этот этап «заставь-своих-врагов-жрать-предметы». Пивные бутылки, футбольные мячи, крышки от мусорных баков.

— Во-первых, это был всего лишь период ее жизни, и он уже прошел. — По большей части. — А во-вторых, те демоны никогда ей больше не пакостили.

— Ты оправдываешь ее поступки?

— Она рождена для войны, к тому же обладает чрезвычайно развитым чувством, — «низкопробного» Люсия решила опустить, — юмора. Сложи это вместе…

И приправь постоянным ощущением вины.

Ибо прикосновение губ Реджин сродни наркотику, словно героин вызывает зависимость. Когда она была юной девушкой, то поцеловала берсеркера — Эйдана Свирепого. Он был убит, пытаясь отвоевать ее, но в течение многих последующих столетий возрождался, разыскивая валькирию снова и снова.

— Кроме того, — добавила Люсия, — нас роднит прошлое.

Каждый раз, когда Люсия отправлялась в логово Кровавого Разрушителя на вершину утеса, Реджин всегда была с ней, сестрой по оружию.

Однако охота на Круаха не походила на травлю спящего в берлоге медведя. Валькирии не углублялись в пещеру. Вместо этого они ждали возле усеянного костьми входа. И при первом же появлении Круаха мгновенно нападали.

В первый раз Кром, пытаясь вырваться, появился внезапно, с ревом и топотом, словно стадо быков, рассчитывая на то, что его ужасающая внешность испугает некую молодую скадианку-убийцу и отвратит ее от цели. Люсия не дрогнула, хотя позже ее всю трясло и слезы лились потоком, а Реджин, упав на колени, содрогалась в приступах энергетической рвоты от пережитого ужаса.

Во второй раз Круах призвал сотни последователей Культа Смерти, своих кромитов, охранять выход из пещеры и обеспечить ему безопасный проход. В то время как Реджин сдерживала натиск бойцов, стрела Люсии нашла черное сердце бога.

В этот раз, третий по счету, Люсия не знала, чего ожидать, хотя опасалась, что ей придется «охотиться на медведя» внутри берлоги. Сможет ли она заставить себя войти в логово снова? И в полном одиночестве?

Люсия понимала, что МакРив зря надеется пойти с ней. Даже если они объединились в поисках dieumort, она никогда не позволит ему приблизиться к Круаху. Так же как не позволяла рисковать Реджин.

Круах мог заразить их. Люсия — как его жена — была неуязвима…

— О чем ты вспомнила, что стала такой печальной? — спросил Гаррет, его слова сопроводил отдаленный раскат грома.

Вокруг них сгущались все больше темнея, облака стального цвета.

— Просто подумала о том, что ты должен более терпимо относиться к Реджин.

— С какой стати? — удивился он.

— Если бы не она, ты бы остался без подруги. Мне было шестнадцать, когда Редж впервые спасла мне жизнь. А потом еще бесчисленное множество раз в других сражениях.

Спустя мгновенье, переварив полученную информацию, МакРив проворчал:

— Реджин недолюбливает меня.

— Нет. — Ей что, почудилась упавшая капля дождя? — Но твой брат, скорее всего, испытывает те же чувства по отношению ко мне.

— Возможно. С другой стороны, я не стрелял в твою сестру.

Люсия, изучавшая отколотый участок поручня, вздохнула:

— Я всего лишь ранила его.

Единственным выстрелом пробив насквозь руку.

— Лауша, посмотри туда! — внезапно воскликнул МакРив, схватив ее за плечи и развернув по направлению к противоположному берегу.

Люсия заметила несколько выдр с белыми крапинами на шеях — но эти существа были гигантскими, ростом с МакРива. Одна из них вгрызалась в окуня, в то время как другие уютно устроились на бревне, воркуя с пищащими детенышами.

— Это семейство речных выдр. Также известных как lobos del r?o.

Игнорируя начавшийся моросящий дождик, Люсия уточнила:

— Речные волки?

— Да. — Когда дождь усилился, МакРив снова взял ее за плечи и развернул уже к себе. — Судя по тому, что ты неравнодушна к волкам, они тебе должны понравиться.

Он протянул руку, погладив костяшками пальцев ее щеку, золотистые глаза обещали греховные вещи.

— Неужели я неравнодушна к волкам? — спросила Люсия, едва дыша.

Точь-в-точь, как в ту далекую первую ночь, его голос был низким и урчащим, когда он проговорил:

— Да, Лауша, станешь вскоре.

Дождь превратился в настоящий потоп, молнии вспыхивали вокруг них.

Не было иного выбора, кроме как вернуться в темную душную каюту с самым сексуально привлекательным мужчиной, когда-либо являвшимся ей в мечтах, который незамедлительно сорвет с себя одежду и будет ожидать от нее того же.

Глава 29

— Эта отмель свалилась с неба, а, Трэвис? — крикнул МакРив в сторону рулевой рубки. Затем проворчал, обращаясь к Люсии: — Он что, преследует свою, одному ему известную цель?

Трэвис опять посадил судно на мель — в третий раз за последние несколько дней.

Люсия вздохнула. Она и МакРив наслаждались редким безоблачным и спокойным утром наедине. Валькирия загорала на потрепанном выцветшем шезлонге на задней палубе, в то время как ликан с невысокой кормовой надстройки безуспешно пытался поймать рыбу, воодушевленный обещанием кулинарных изысков из морепродуктов в исполнении Изабелл.

В ответ Трэвис завопил из рубки:

— Думаешь, что сумеешь рулить лучше меня, шотландец?

— Да, даже если буду пьянее тебя, техасец!

— МакРив… — одернула его Люсия.

— Но это же правда. Ему пора завязывать с алкоголем, или мы никогда не доберемся до места назначения.

Как бы ей хотелось, чтобы Чарли стоял у штурвала, но сейчас он отдыхал после ночной вахты. Молодой человек управлял «Контессой» гораздо лучше Трэвиса, хотя сам Чарли вряд ли когда-нибудь признается в этом. Близнец Изабелл, кажется, боготворил несдержанного техасца так же сильно, как и его сестра.

Любая оплошность вроде этой посадки на мель еще больше задерживала их продвижение, и время, отведенное Люсии, было на исходе. Кошмары становились все сильнее.

— Похоже, придется пойти подпихнуть эту престарелую леди, — проворчал МакРив. — Снова.

Он стянул с себя рубашку, оставшись в поношенных выцветших джинсах и с браслетом на руке. Обувь на борту являлась пережитком прошлого.

Браслет заметно выделялся на его загорелой коже, постоянное напоминание того, на что оборотень пошел ради нее. Каждый раз, когда он обнимал Люсию, она чувствовала прикосновение металла к своей коже, вначале прохладного, затем согретого теплом их тел. Так же как прошлой ночью …