Книга Циклопедия - Александр Матюхин

Из леса до города мы добрались без помех. Яркула и Ирдик согласились остаться у меня до финала и посмотреть, ради чего вообще весь этот сыр-бор затевался. Кант сказал, что его коробка немного повреждена и он был бы не прочь пожить у меня пару недель, пока ее не починят и не доставят по почте. Не зря же НЕфилософ оставил у меня свои трусы и банные принадлежности!

С Севой пришлось повозиться. На следующий же день Яркула и Ирдик, в личинах милиционеров, проводили Севу домой и продекламировали его Марье героический эпос о том, как он, Сева, спас город от опасного рецидивиста, огрев его авоськой по голове, когда тот пытался ограбить киоск! Не знаю, поверила ли Марья или нет, но Сева заявился через два дня и сказал, что будет смотреть футбол вместе с нами. И пива принес в пластмассовых стаканчиках, заявив, что в бутылках он теперь не пьет, поелику увидел недавно передачу, в которой говорилось, что бутылочное пиво плохо влияет на здоровье. Я не стал уточнять, что пиво вообще не очень хорошо влияет на здоровье, не говоря уже о почках и мочевом пузыре.

И только Мусор по-прежнему не появлялся.

Вот так, собственно, все и завершилось. Мне восстановили окно и милицейских из ванной переправили в их участок, начисто стерев из их памяти события минувшего дня. Пару раз ко мне наведывался участковый с вопросами о соседе снизу, который, говорят, бесследно исчез, но я честно заявлял, что о его местонахождении мне ничего не известно. Я же в самом деле не знаю, где находится ад…

Когда раздался финальный свисток судьи, мы с Севой вскочили со своих мест и стали обниматься, хлопать друг друга по плечам и пить пиво.

Яркула и Ирдик недоуменно пожимали плечами.

— Не понимаю, в чем смысл этого их "мячика-ноги", — бурчал джинн, — Надо будет корешу рассказать, как его родственников пинают!

И в тот момент, когда я собрался предложить выйти на балкон и громко возвестить городу о победе, в дверь сначала постучали, потом позвонили. Причем довольно долго не отпуская кнопку звонка.

Было без четверти десять, и, направляясь к двери, я догадывался, кто это, кто сначала врежет по двери ботинком, забыв о звонке, а затем вспомнит и позвонит.

На пороге стоял Мусорщик. Его меховая заячья шапка покоилась где-то на затылке. Пальто было расстегнуто, обнажая свитер. Из-под воротника свитера валил густой пар. Мусорщик тяжело дышал.

— Эти у тебя? — спросил он, кивая головой в коридор.

— Ты прекратил обижаться? — спросил я.

— Брось ты! Какое обижаться! Это я для вида сказал! Мне нужно было срочно покинуть ваше прелестное общество. — Мусорщик засопел, переводя дух.

И тут только я заметил, что его вторая рука завернута куда-то за спину. В тусклом свете новенькой лампочки у лифта Мусорщик отбрасывал две тени. Одна его, а вторая, поменьше, того, кто стоял за ним.

— Кто там у тебя? Очередной пришелец, которому надо непременно отмахнуть башку?

— Не время для шуток, — пропыхтел Мусор. — Дай-ка пройду.

И, оттеснив меня могучим плечом к стене, он прошел по коридору в комнату.

— Сам полы мыть будешь! — беззлобно крикнул я ему вслед, но разглядеть, кого Мусор повел за собой, не успел.

Я быстро пошел за ними.

Карл Давидович Мусорщик стоял в центре комнаты, лицом к графу Яркуле.

За руку мой давний друг и знакомый держал молоденькую девочку, лет пятнадцати, в полушубке и в шапочке. Где он ее раздобыл и как ему удалось уговорить ее прийти на встречу с вампиром и джинном, навсегда останется для меня загадкой, но девочка смотрела на выпирающую челюсть Яркулы скорее заинтересованно, нежели с испугом.

— Ну, знакомьтесь! Это Лена, моя дочь! — сказал Мусорщик, выдохнув последние остатки совести, и стянул с головы шапку. — Когда отправляемся?

Ноябрь 2003 —январь 2004 г.