Книга Циклопедия - Александр Матюхин

А еще не было Мусорщика. Сразу после того, как мы успешно добрались до города, он заявил: "Тьфу на вас" и удалился ремонтировать туалет. За что он обиделся и почему, никто не понял, но я подозреваю, что Мусор не смог простить мне путешествия в прошлое и полета с Ирдиком в погоне за циклопом. А еще того, что это ко мне в квартиру вломилась толпа одноглазых, а не к нему в туалет. На днях я собирался еще раз позвонить Мусору и все выяснить, но пока что он упорно не отвечал на звонки.

— Что это за дядька со свистком? — спросил Ирдик, тыча корявым пальцем в экран. — Командир?

— Глупец! Он там у них за все отвечает! — сказал Яркула со знанием дела. — Вроде Жена Тьмы, который в замке хозяин!

— Ну, положим, в замке Свет хозяйка, — огрызнулся Ирдик, — А за глупца ответишь!

— Что?! — Яркула скорчил гримасу вампира, уверенного в своих силах на все сто. — Какой-то джинн и угрожает мне? Самому Берковичу? Да я тебя — тьфу — на один клык положу, а вторым перекушу!

— Поэт, блин, Паустовский! — фыркнул Ирдик. — Сначала кариес вылечи, потом перекусывай!

— У меня кариес всего в одном зубе, — сказал Яркула, — в зубе мудрости, а он мне для еды не нужен. И вообще, мудрости у меня без зубов навалом, я его удалить хочу, как приеду… А вот тебе бы не помешало уши прочистить!

— А при чем тут мои уши?

— При том, при том! Почистишь — узнаешь. А еще лучше — обрезать их к чертовой матери!

— Тише вы, дос-смотреть мешаете! — прикрикнул на нелюдей Сева, и вампир с джинном замолчали.

С недавних пор Сева стал пользоваться у представителей нелюдской расы авторитетом.

В тот момент, когда под сводами Пещеры появился розовый демон Цеденбал, сверкая рогами и золотым трезубцем, Яркула и Мусорщик от неожиданности рухнули ничком на землю. НЕфилософы, решив, что это снизошла на них кара небесная за богохульство, всей толпой развернулись и кинулись из Пещеры вон, роняя арбалеты и мечи и давя тех, кто стоял сзади и ничего не видел. Остался только Кант, которому отступать было поздно, а падать в обморок как-то неприлично.

Ну и, конечно, Сева.

Во время былых наших приключений Сева встречался с Цеденбалом и даже швырял в него комья снега, а потому сейчас несильно испугался, когда вдруг появился демон. На всякий случай он поднял с земли увесистый булыжник и приготовился отбиваться, если что.

Циклопы, прежде не видевшие подобного чуда, все как один замерли, задрав головы.

А поскольку джинн добежать до Пещеры еще не успел, а я вообще лежал на выступе, розовый демон заговорил с первым, кого увидел.

С Севой.

— Ну, как гриться, сколько лет, сколько зим! Давненько не виделись, ушастый! Как там тебя звать-то? Я уж и не помню.

— Сева! — тихо произнес Сева, бледнея на глазах.

— О! Верно! Помню ведь, что что-то связанное с весенней уборкой урожая! Ну, как гриться, зачем звал, для чего манил?

— Я не звал, — покачал головой Сева, — и тем более не манил. Вы с-сами появились!

— Враль ты, Сева, каких свет не видывал! — сказал демон, поигрывая светом, отраженным от трезубца. — Как же не звал, если я тут вот прямо и очутился! Ну-ка сознавайся!

— Это я звал, — как раз подоспел Ирдик. Испуганные циклопы расступились перед ним, и джинн без проблем добрался до Севы.

Тут и Яркула с Мусором поднялись с земли. Мусор к тому же все еще был мертвецки пьян. Как мне объяснили позже, заслышав о том, что Яркула с Севой отправляются вслед за нами, он встал из-за стола и выразил желание, цитирую: "Поубивать одноглазых, всех!" Пришлось брать и его, а то ведь не отвяжется.

Розовый демон склонил голову, разглядывая присутствующих, и воскликнул:

— А! Продавец обгорелых сосисок Зловещий Иердец и дегустатор дистиллированной крови Яркула Беркович!

— Граф, — добавил вампир не без гордости.

— Да хоть, как гриться, принц датскый! — хохотнул Цеденбал. — Чего вызывали?

— Мы по делу, — сказал Ирдик. — Именем Великого и Ужасного, именем Заклятого и Бормочущего…

— Знаю, знаю, по существу говори, — перебил его демон. — У меня там организовали небольшой пикничок у берегов реки Стикс. Шашлычки, девочки из женского отделения, пара лакеев и черти, сами понимаете. Поэтому давайте быстрее.

— …именем Тычинкина и Капустина… гхм… Цеденбал, не поможешь, а?

— Задарма? — изумился Цеденбал, да так, что его розовые мохнатые брови поползли вверх.

— У нас есть кое-какие сбережения, — сказал Яркула, ткнув Мусорщика в бок.

Мусорщик тотчас отчаянно закивал, хотя у него-то как раз никаких сбережений не было. Тут и я решил спуститься, вслед за джинном. А то как-то неудобно одному сидеть и на всех смотреть.

— Кое-какие меня не устраивают, — заметил демон, ковыряя кончиком трезубца в зубах. — По существу говорите.

— Я еще добавлю, — сказал, выходя из тени, Кант. — Сколько просишь?

— А ты, как гриться, что здесь забыл? — удивился Цеденбал. — Давно ли я тебя из ада на землю грешную вернул?

— Три года назад, — быстро подсчитал Кант. — Я здесь по делу. Это личная месть! Видишь этих циклопов?

— А это циклопы? Я думал, как гриться, что угодил на сборище одноглазых калек-ветеранов.

— Это циклопы, — сухо сказал Кант. — Они похитили меня и долго, упорно пытали.

— Мы всего лишь засовывали тебе в уши ватные палочки и поливали лысину кипятком! — закричал шаман в свое оправдание.

— О ужас! — содрогнулся демон. — Таким из-вращенством не занимаемся даже мы, в аду! Засовывать в уши палочки! Подумать только!

— А моему другу Севе они обещали выколоть глаз, чтобы он стал похожим на них!

Цеденбал посмотрел на бледно-серого Севу. Моего друга пошатывало, но он стойко держался.

— Ужас! — повторил демон, — И чего ты хочешь?

— Забери их отсюда к себе в ад, — попросил Ирдик.

Цеденбал обвел Пещеру задумчивым взглядом.

— Да их тут двенадцать миллионов!

— А разве у тебя нет места?

— Смотря сколько заплатите. Казармы новые построить надо, газопровод, воду, электричество провести, котлы с чертями, сами понимаете…

Кант молча извлек из кармана пиджака пачку денег и кинул их демону. Цеденбал ловко поймал и пересчитал купюры, шевеля губами.

— Ну это, как гриться, совсем другое дело! Всех забирать или кого-нибудь оставить?

— Всех! — махнул рукой Ирдик.

— Бу сделано! — Демон козырнул и взмахнул трезубцем. — Эх, поддай жарку, родимая!

А потом мы очнулись в лесу. Не помню, что происходило до этого. Навалилась темнота. Вроде Пещера в мгновение ока опустела, даже гигант исчез, не издав ни единого звука, а Кант ушел куда-то, сказав, что отправит остальных НЕфилософов обратно и вернется…