Книга Большое шоу в Бололэнде. Американская экспедиция по оказанию помощи Советской России во время голода 1921 года - Бертран М. Пэтнод

идеалам, которые она выражала. Кое-что из этого ушло, и это то, что имеет тенденцию распространяться и, несомненно, распространяется на другие миссии, кроме России. Вернуть это будет непростой борьбой.

Тем временем в Москве Хаскелл был достаточно смущен разобщенностью в рядах, чтобы решить довести этот вопрос до сведения Гувера. Он поручил Гудричу подготовить пространный меморандум от 14 ноября, в котором рассматривались вопросы, которые губернатор должен обсудить с шефом по возвращении в Вашингтон. Несколько пунктов касались неприемлемого поведения и отношения со стороны персонала, включая тот факт, что неназванные «подчиненные» выражали свои индивидуальные взгляды по вопросам политики корреспондентам за пределами России, и тревожные свидетельства того, что некоторые из мужчин спекулировали бриллиантами и мехами.

Центральным элементом этой памятной записки была боевая защита административной организации российского подразделения, которая одновременно стала наступательным ударом по старой гвардии АРА. Некоторые члены московского штаба, как сообщил Хаскелл Гуверу, все еще пребывали в заблуждении, что Россия ничем не отличается от Австрии, Венгрии, Польши, Бельгии «и других высокоорганизованных стран меньшего размера», где миссиями помощи могло управлять относительно небольшое количество американцев. «Необходимо четко понимать, что русское предложение полностью отличается от других операций». Каждый округ в России сам по себе был размером с большую страну, и «в настоящий момент мы действительно сталкиваемся с этим из-за надлежащего американского надзора за нашими поставками. Идея создания такой организации, как Польша или Австрия, с горсткой американцев в стране, является полной бессмыслицей, и такая идея должна быть немедленно пресечена по всей линии».

Меморандум Хаскелла, дополненный любыми личными наблюдениями и комментариями, которые Гудрич, возможно, внесла в устной форме, спровоцировал шефа издать громоподобный указ, «Адресованный всем, кого это может касаться». Гувер заявил, что российской миссии требовалось «определенное руководство» и «полностью централизованное руководство», которое включало полномочия регулировать личную корреспонденцию, отправляемую через курьера АРА, — прерогатива, которая кажется совершенно непрактичной. Оригинальная копия этого карт-бланша вместе с сопроводительным письмом Хаскеллу, уполномочивающим его использовать его по своему усмотрению, находятся в папке АРА collection в архиве Гувера. Каждая страница разорвана на четыре части одинакового размера, слово «Уничтожить» написано от руки в верхней части мандата. Кто-то в вашингтонском или нью-йоркском офисе, должно быть, счел его нынешнее состояние достаточно разрушенным.

В любом случае, как и несколько других потенциально значимых сообщений в истории помощи России, оно осталось недоставленным. Тем не менее, оно сохранилось как свидетельство того факта, что Гувер и другие высшие должностные лица АРА, такие как Гудрич, достигли предела своего терпения из-за того, что казалось актами почти неподчинения со стороны членов российской миссии. Рикард чувствовал, что некоторые из Старых членов АРА демонстрируют «нелояльность Вождю, и мы не можем этого терпеть». Он привел в качестве доказательства такие замечания, как «Вождь уже не тот, что раньше».

Рикард, очевидно, прочитал содержание писем, отправленных мужчинами из России коллегам на Бродвее, 42. Взятые вместе, они нарисовали бы ужасающую картину деморализации и разобщенности внутри русского подразделения. Фармер Мерфи написал руководителю отдела рекламы Baker в Нью-Йорке 12 декабря, что «машина по-прежнему сильно скрипит», что всем было известно, но затем он добавил этот макиавеллиевский поворот: «В настоящее время между Лонерганом и Хаскеллом почти открытый разрыв, и каждый, кажется, пытается укрепить себя с помощью других элементов организации. Всегда будут такого рода интриги и «кухонные шкафчики», где устраивается небольшой суд и кто-то пытается играть в короля». Больше никто в Москве, кажется, даже не намекал на борьбу за власть между двумя полковниками, но независимо от того, были сплетни Мерфи пустыми или нет, для Бейкера это была еще одна веская причина совершить визит в Москву, который он планировал на следующий месяц.

Браун доберется туда первым, из Лондона. В тот момент, когда все шоу, казалось, вот-вот развалится, и с неизбежностью выделения конгрессом средств на помощь России, он отправился в Ригу на второй неделе декабря, чтобы встретиться с Хаскеллом, чтобы решить вопросы персонала и политики и предложить общее решение кризиса АРА, которое он рассматривал в течение некоторого времени. К настоящему времени ситуация еще больше обострилась в результате некоторого деликатного вопроса, связанного с более священной лояльностью, чем армия или АРА; а именно, недавнего визита в Москву миссис Хаскелл.

АРА установило закон, по которому женам гуманитарных работников не разрешался въезд в Россию, но это не помешало бесстрашной Уиннифред Хаскелл приехать в Москву навестить своего мужа. Руководство АРА было обеспокоено, во-первых, тем, что этот акт вызовет негодование среди мужчин и, во-вторых, тем, что это вдохновит подражателей. Прибыв в Ригу, непосредственной задачей Брауна было убедиться, что миссис Хаскелл совершила свое последнее подобное пребывание в России. Он и Хаскелл битый час боролись с проблемой, очевидно, не сумев прийти к решению. Осажденный полковник, на которого оказали давление, чтобы он сократил ее визит, объявил, что предпочел бы сражаться с АРА двадцать дней, чем со своей женой двадцать лет.

В этом новом раунде рижских переговоров приняли участие Браун, Хаскелл, Кэрролл и, из Рижской миссии, Миллер, к которому полковник никогда не испытывал симпатии, и наоборот. После этого Браун почувствовал, что все прошло хорошо. «Это выглядело как Ике в старые добрые времена — видеть, как они обсуждают вопросы политики в процессе работы». Затем он сопровождал сотрудников в Москву, где ему удалось добиться от Хаскелла рекомендации привлечь Сирила Куинна в качестве второго исполнительного помощника, дополняющего Лонергана. Имя Куинна упоминалось в подобном контексте с того самого момента, как Лондон впервые узнал о недовольстве внутри российского подразделения. У него был большой опыт работы в организации, в том числе в качестве помощника Брауна в лондонском офисе, а с июля 1921 года — в качестве главы представительства в Польше. Таким образом, он был хорошо известен большинству людей с опытом работы на европейском театре военных действий, которые в целом любили и уважали его. Куинн был наделен определенными личными качествами, которых не хватало Лонергану, самое главное — способностью управлять единомышленниками. Что имеет решающее значение, капитан Куинн служил под командованием Хаскелла во время Великой войны, и полковник высоко ценил его способности.

Таким образом, Куинн обладал уникальной квалификацией для преодоления разрыва между армией и АРА и сплочения российского подразделения. Еще 15 октября Браун предложил Рикарду идею назначить Куинна на должность помощника руководителя. «Если бы он мог занять место Лонергана, я был бы совершенно удовлетворен тем, что шоу будет идти так, как мы хотим». В то время считалось нереалистичным думать, что Хаскелл согласится заменить своего начальника штаба. Однако к декабрю, возможно, измотанный бесконечными интригами, полковник был готов к смене персонала, и достижением Брауна стало то, что он представил ему это таким образом, чтобы это выглядело как его собственная идея.

Браун был чрезвычайно доволен назначением Куинна. Вернувшись