Книга Коснуться мира твоего - Оксана Алексеева

Он так и не ответил на мою улыбку:

– А ты? Тоже любишь его?

Я посмотрела на него внимательнее, пытаясь понять, что у него на уме. Может быть, он мечтает о том, чтобы мы с ним взяли Сая к себе? Ведь я сама ему рассказывала о наших нестандартных семьях, где дети живут вместе с родителями. Или он все же начал мучиться тем, что я неспособна зачать? Но как же спросить об этом прямо – ведь видно же, что он на взводе и взорвется от любого неосторожного слова. Лучше отложить этот разговор до лучших времен. Поэтому я встала и перед уходом повторила только:

– Он твой сын.

И пусть думает, что хочет. Пусть думает, что я люблю его, а значит, люблю его сына. Или пусть решит, что я терплю его сына, потому что у меня нет другого выхода. Или… да пусть делает, что хочет! Что-то идет не так, и наши отношения трещат по швам, а я даже причины не знаю.

Но до ночи у меня было достаточно времени, чтобы перемусолить в голове эту мысль. Поэтому когда он лег рядом, решилась спросить прямо:

– Кирк… я тебе надоела?

Даже в темноте ощутила, как он напрягся, но ни слова не ответил.

– Кирк, – я уже приняла для себя все решения, осталось их озвучить: – Если ты попросишь меня уйти из дома, то я уйду.

Он вдруг грустно усмехнулся:

– А я думал, у нас с тобой семья… Разве от семьи так легко отказываются?

– Нет, – ответила я более уверенно. – Но мы с тобой можем по-разному понимать это слово. Мия бросила Закари в такой момент, когда он просто не ожидал! И хоть он пытается не показать этого, все видят, как он расстроен… Вы привыкли жить иначе, и это нам надо приспосабливаться…

– Хани, – он быстро повернулся, обхватил меня и прижал к себе. – Не надо приспосабливаться. И… ты не надоела мне. И я ни за что не отпущу тебя из своего дома.

Наверное, я уже настроила себя на самое худшее, поэтому сейчас была готова расплакаться от неожиданного облегчения. Обняла его в ответ, сама прижалась еще ближе, вслушиваясь в биение его сердца.

– Тогда скажи, что тревожит тебя. Это происходит уже не первый день.

– Знаю. – Он вздохнул и долго думал прежде, чем ответить. – Хани, я хочу переехать в Город Неба. Как ты к этому относишься?

Я уже слышала о том, что там будут восстанавливать население. И хоть место это сейчас считалось самым опасным для жизни, но желающих было уже много. Я даже удивлялась, почему Кирк до сих пор не поднимает эту тему – ведь его всегда тянет туда, где жарче. Но сейчас я ему сказала только:

– Нет, тебя тревожит совсем не это. Ты отлично знаешь меня… И должен бы уже понимать, что я с тобой поехала бы куда угодно. Это не то, о чем ты волнуешься.

В этом я была уверена. Кирк сел и зажег светильник. Потер пальцами глаза, как почти постоянно делал все последнее время.

– Я никогда не говорил тебе этого, но я люблю тебя. Давно.

– А я это давно знаю. – Мне было приятно услышать это слово, но сердце сжималось от плохого предчувствия, не позволяя себе радоваться. – Что случилось, Кирк?

Он отвел глаза.

– Уверен, Мия тоже любит твоего Закари… Не могу говорить за нее, но мне так кажется.

– Что? – Я попыталась поймать его взгляд, на самом деле не понимая, к чему он ведет. – Почему же она тогда ушла из его дома?

– Потому что оказалось, что предавать тех, кого любишь, невыносимо. – Теперь Кирк посмотрел мне в глаза. – Я расскажу тебе обо всем, Хани… Но сначала поклянись Отцом, что не станешь пороть горячку и все хорошенько обдумаешь.

А вот и тень моего предчувствия. Что-то встало между нами – непроницаемое, способное разрушить наши отношения, но если мы не проговорим это вслух, то мы точно обречены. Я собралась с духом:

– Клянусь Отцом.

И тогда он мне рассказал. О планируемом военном походе, о том, что уже все Города без исключения поддержали эту идею, о том, что другого выбора у них нет… о том, что уже к осени они планируют убить каждого крысоеда, чтобы зимой Сай и другие могли найти себе безопасное убежище. Мне даже не пришлось вспоминать о своем обещании, потому что сил не нашлось даже на то, чтобы громко спорить или пытаться куда-то бежать. Я просто рухнула на свою подушку и сжалась. Кирк осторожно обнял меня сзади, словно боялся, что я его оттолкну, но мне и мысли такой не пришло в голову.

Надо все обдумать, взвесить. Я сама видела этих мух, а по прогнозам уже в следующем году атака может быть многократно мощнее. Если бы не случайность, то Сай сейчас бы не донимал по ночам Тару своими криками. Как и многие другие – взрослые и только что родившиеся люди. Конечно, отчетливо вспомнились лица отца и матери – они… по крайней мере, эти двое точно не враги обезьянам. Они просто стоят на их пути.

– Хани… – через длительное время позвал Кирк. – Я ожидал, что ты хотя бы закатишь истерику… а теперь меня пугает твое спокойствие.

Я решительно повернулась к нему и положила ладонь ему на щеку.

– Ты моя семья, Кирк. И они моя семья. Понимаешь?

– Конечно. Но, кажется, пришло время определиться со стороной, потому что ты не можешь быть сразу и с ними, и со мной.

Дурак. Вот верно говорит его матушка – дурость он от своего отца, наверное, унаследовал. Или мужчины все так непроходимо глупы?

– Мне нужно поговорить с Главой Совета! – Я поднялась и начала натягивать на себя уличную одежду.

Он пришел в полное недоумение:

– Что? Прямо сейчас?

– А у тебя есть более важные дела, обезьяна? – я не сдержала сарказма.

– Да нет, крысоедка, – он просто рефлекторно отреагировал на выпад, но, к счастью, не стал спорить.

Меня вовсе не интересовал тот факт, что матушка Кирка уже видела третий сон. Позвала для приличия пару раз громко из прихожей, а потом наплевала на все приличия. Она удосужилась хотя бы с кровати подскочить. Женщина эта была крайне здравомыслящей, в чем мне уже не раз приходилось убеждаться, поэтому сразу все поняла:

– Зря, сын, ты ей сейчас рассказал. Нужно было подготовить почву.

Меня их семейные разборки волновали меньше всего:

– Вы в курсе, что там тоже есть дети? Их не так много, но они есть! И женщины, и мужчины, которые лично вам ничего не сделали?

Она обреченно кивнула:

– Да, Хани. Только по этой причине мы до сих пор активно не атаковали. А сейчас выбор между их детьми и нашими.

– Нет, Глава Совета, сейчас выбор между тем, оставаться ли вам людьми или перестать быть ими.

Она опустила глаза и покачала головой, а я говорила все громче:

– Разве не в этом вы обвиняете моих предков? Разве не за это нас так ненавидите? За то, что они когда-то поступили бесчеловечно. А разве ваши дети потом не скажут о вас того же?