Книга Коснуться мира твоего - Оксана Алексеева

Глава Совета подняла голову и сосредоточилась, вероятно, уловив, что я к чему-то веду:

– И что ты предлагаешь?

Я обнаглела до такой степени, чтобы подвинуть к себе один из стульев и усесться на него. Дождалась, когда и женщина сядет на кровать напротив меня. Кирк продолжал стоять в стороне.

– Для начала слушайте. Всех нижних людей десять тысяч или около того. – Ее глаза расширились от удивления – нам с Закари даже вопросов об этом не задавали, зная, что такая информация является стратегически важной. – Оружия и боеприпасов недостаточно, чтобы остановить вас всех, но погибнут многие из вас. – Она кивнула, вслушиваясь в каждое слово. – Наши лаборатории помогут вашим знахарям, но гораздо продуктивнее оставить там наших ученых – вы сэкономите кучу времени и ресурсов.

Конечно, она это все уже обдумывала и не раз. Но сейчас просто повторила вопрос, выделяя каждое слово:

– Что ты предлагаешь?

– Я вернусь к своим. – Кирк нервно шагнул ко мне, но замер. – Я попытаюсь их убедить в том, что мы можем выжить только сообща.

Глава Совета невесело рассмеялась:

– Не глупи, Хани. Что ты им скажешь? Освободите свои дома, идите на поверхность, где вас поджидает куча опасностей? Производите для обезьян лекарства и делитесь медицинскими разработками? И они, конечно же, согласятся на такие заманчивые условия.

Не согласятся. Я хорошо это понимала и во время разговора с Тайкененом, и тем более – теперь.

– Нет. Но они пойдут на это от безысходности.

– Безысходности? – переспросила она, почувствовав затянувшуюся паузу.

А вот теперь самое сложное. Наверное, я сначала должна была обсудить это с Закари, а не принимать такое решение самостоятельно. Но если жизнь моих близких можно выторговать, то я пойду на это.

– Да. Я обозначу вам положение всех вентиляционных шахт. Вы сможете построить деревянные лестницы, добраться до них… и перекрыть.

А кто сказал, что на войне бывают простые решения? Этот мир не может себе позволить подождать еще пару поколений, пока две единственные ветви единой цивилизации согласуют между собой интересы. Как еще дать шанс на жизнь и Зельмине, и Саю одновременно?

Кирку не нравился этот план, но я отвела от него взгляд. Зато Глава Совета уже шагала по комнате туда-сюда, соображая:

– Допустим. Сначала ты попытаешься договориться миром – и они на это не пойдут, мы обе это знаем. Тогда мы перекроем кислород, не оставив им другого выбора, кроме как самим открыть двери. Они возненавидят нас за это. А дальше? Что будет дальше, Хани?

Я была вынуждена признать:

– Совсем без жертв не обойдется, но давайте попытаемся их сократить до минимума. Вы можете принять всех, кто захочет, как приняли когда-то меня и Закари. И эта вражда забудется уже через пару десятилетий – потому что нельзя бесконечно ненавидеть своих соседей.

– Ошибаешься, девочка, – она меня перебила. – Вы с Закари прижились, потому что вас всего двое. А если мы выпустим десять тысяч, то эти десять тысяч будут держаться друг за друга. Понимаешь? Они организуют поселение. Возможно, они даже выживут. И через пару десятилетий уже они пойдут на нас войной… – Она задумалась. – И вы с Закари молоды – учти это. Молодость – лучший фактор адаптации. Большинство из твоих соплеменников не примет новый уклад даже под страхом смерти. Запомни, Хани – никогда не оставляй за своей спиной раненного паука!

Она, наверное, права. Если моих соплеменников силой вышвырнут из их уютной жизни, то они этого не забудут. И отомстят, когда у них появится такая возможность. Она не согласна пойти на такой риск, а у меня нет иных вариантов:

– Значит, у меня есть пять месяцев, чтобы их убедить. А у вас есть пять месяцев, чтобы придумать план расселения или другие альтернативы.

Теперь и она растерялась, а такое ей было несвойственно. Взглянула на сына:

– А ты что думаешь, Кирк?

Кирк хмурился, но смотрел прямо:

– Я думаю, что они вырвут ей язык, чтобы она ничего не смогла сказать. А потом покажут ее ноги остальным для демонстрации, что с ней «сделали обезьяны». Они сделают из Хани знамя, под которым будут сражаться против нас до последней капли крови, и после этого все предпочтут скорее задохнуться, чем выйти на поверхность.

У меня побежали мурашки от его слов… и в большей степени от осознания, что они и могут оказаться истиной. Ведь я уже успела узнать настроение нашего Государства – они, действительно, скорее сделают из меня «знамя», чем допустят мысль о том, что обезьяны – тоже люди. Но, возможно, именно жизнь в этом сообществе изменила меня настолько, чтобы поставить на карту все ради будущего:

– И все равно я попытаюсь.

Он кивнул – спокойный, как и всегда прежде.

– Ладно. Но я пойду туда с тобой.

– Нет, Кирк, – я была уверена в своем решении. – Ты останешься здесь, потому что ты – моя единственная гарантия того, что и с вашей стороны будут вестись поиски мира, а не более простых вариантов.

Мы обменялись с Главой Совета многозначительными взглядами, но, к моей радости, она хотя бы не стала возмущаться моим озвученным недоверием.

Закари не сильно разозлился. Покричал, конечно, для порядка, пару раз кулаком в стену долбанул, но согласился с тем, что мой вариант куда перспективнее, чем любой другой. Его я с собой брать не хотела – его казнь уж никак общему делу не поможет. Странно, но как только все это было предано огласке среди горожан, Мия вернулась в его дом, со слезами умоляя простить ее и принять обратно. По-моему, из них получится отличная семья.

Меня провожал отряд, потому что в начале весны в пустыне тоже очень опасно. Оказалось, что сложнее всего было прощаться с Саем. Все взрослые обнимали, желали удачи или отшучивались, как Тара, чтобы скрыть свои слезы. Но он смотрел на меня так внимательно, словно знал все ответы на каждый незаданный вопрос. Не удивлюсь, если только он знал наверняка, увидит ли меня снова, но предпочел ни с кем этим знанием не делиться. И молодец.

За километр до убежища я порывисто обняла Кирка, и на этот раз он уже не стал меня переубеждать. Остальных мужчин тоже обняла – всех по порядку, потому что… потому что иногда очень важно обнять человека, пути с которым расходятся.

На этот раз разговор с Тайкененом и его помощниками был гораздо более предсказуемым. Они очень внимательно выслушали все, на этот раз не пытаясь давить, поблагодарили за то, что я смогла сбежать и предупредить их и попросили пока не наводить панику. Я с легким сердцем пообещала им это и была отпущена к своим родным. Тот факт, что меня не стали держать взаперти, пока не будет разработана общая стратегия, очень обнадеживал. Вероятно, нависшая угроза их впечатлила на самом деле. Тайкенен даже сказал мне напоследок:

– Кханника, а ведь ты можешь вернуться к ним… И выжить, раз они тебя приняли.