Книга Лживый брак - Кимберли Белль

– В появлении письма нет ничего загадочного, оно было доставлено к вам домой Почтовой службой США. Мы же знаем, что ему может быть лет десять. Знаете, как сложно сымитировать свою смерть?

– Я уже прошла через это, через этот спор с самой собой. Снова и снова, в стотысячный раз прокручивая его в своей голове. И конечно, знаю, что мои слова кажутся полным безумием. Именно по этой причине я молчала больше недели, хотя мне следовало довериться своему чутью, которое говорило мне, что он не умер. Оно говорило мне, что нужно найти деньги, потому что это означает найти Уилла.

Эван потирает рукой подбородок.

– Было бы лучше, если бы вы сказали мне все это до того, как мы сюда пришли.

– Зачем, чтобы вы вернули мне мои пять долларов и велели проваливать?

Я стараюсь говорить насмешливо, смягчая свои слова улыбкой – жалкая попытка извиниться, хотя мне вовсе не жаль. Если детектив и я правы, если Уилл жив, то, что бы я ни сказала или ни сделала, чтобы найти его, я никогда не стану за это извиняться.

Но на лице Эвана нет ни тени ответной улыбки.

– Нет, чтобы я мог сказать вам, что, хотя имитация собственной смерти формально не является чем-то незаконным, однако ее невозможно осуществить, не совершая преступления. Помимо мошенничества с использованием личных данных и уклонения от налогов, есть еще деньги от «Либерти эйрлайнс» и страховка Уилла. Если вы возьмете их, то по сути это будет означать, что вы их украли.

От этих слов улыбка сползает с моего лица.

– Ох.

– Вот именно, ох. – Он смотрит мне за спину, и его лицо становится непроницаемым. Я оборачиваюсь и вижу, что детектив по-прежнему сидит за столом, глядя на нас с выражением, которое я не могу понять. Эван поворачивается к ней спиной, загораживая меня от нее. – Так, меняем план. Возвращаемся и объясняем детективу Как-там-ее-зовут, что вы убитая горем вдова с живым воображением и склонностью выдавать желаемое за действительное, а потом убираемся отсюда.

* * *

По дороге назад в офис мы с Эваном договариваемся о нескольких вещах. Во-первых, отложить обсуждение вопроса, он это или не он, до тех пор, пока авиакомпания не найдет биологическое доказательство того, что Уилл был среди пассажиров, либо я получу еще одно сообщение со скрытого номера. Также я должна документировать все сообщения с обоих номеров, делая скриншоты и сохраняя их в совместном аккаунте в «Дропбокс», который создаст для нас помощник Эвана. И наконец, Эван поручит частному детективу, с которым он уже работал прежде, отследить владельца номера 678.

– Полиция Атланты – это, конечно, хорошо, – говорит он уже на парковке, останавливая свой автомобиль прямо за моей машиной, – но у них слишком много работы и маленькие зарплаты. Мой человек сделает все намного быстрее. А вы пока включаете сигнализацию и звоните мне в ту же секунду, как получите следующую угрозу, ладно?

Я соглашаюсь, но не спешу выходить из машины.

– Эван, я хочу извиниться за то, что там было. Понимаю, что должна была поделиться своими подозрениями до того, как мы пришли к детективу. Но кому такое могло прийти в голову? Уж точно не здравомыслящему человеку. До тех пор пока кто-то еще не высказал вслух мысль о том, что Уилл, возможно, до сих пор жив, я не позволяла себе даже думать об этом, потому что не хотела зря надеяться. – Я качаю головой. – Объяснение так себе, да? Какая-то бессмыслица.

– Вовсе нет, я все прекрасно понимаю. И вы не сумасшедшая, просто такова ситуация. Честно говоря, мое поведение было не реакцией адвоката, заботящегося об интересах своего клиента, а скорее моей личной попыткой испытать искреннюю радость оттого, что кто-то нашел своего мужа живым, но она провалилась. Все, что я почувствовал, – это зависть. Знаю, что говорю как жалкий, мелочный засранец, но так и есть. Я жалкий, мелочный засранец.

– Вы потеряли семью. Вам это простительно.

Внезапно мне начинает казаться, что тени у него под глазами стали еще чернее, а морщины, оставленные беспокойством на его лбу, – глубже.

Мы прощаемся, и я уже берусь за ручку двери, как мне в голову приходит кое-что еще.

– Как ее звали?

– Кого? Детектива?

– Нет. – Я качаю головой. – Вашу дочку. Как вы с Сюзанной ее называли?

Эван долго не отвечает.

– Эммалайн. – Он прочищает горло и повторяет с тихим благоговением: – Эммалайн. Мы звали ее Эммой.

– Красиво. – Я быстро пожимаю ему руку, потом соскальзываю с пассажирского сиденья. – Я буду думать о ней каждый раз, когда услышу ее имя.

23

В воскресенье мама не хочет уезжать.

– В морозилке две порции запеканки, хватит накормить полк солдат, – говорит она. Мы стоим на крыльце, глядя, как отец запихивает в багажник последние вещи. Дэйв и Джеймс уехали вчера днем, и теперь мама пытается извлечь максимум из каждой секунды прощания. – Я думала, может, ты захочешь пригласить кого-то из подруг. Позвони Лизе, или Элизабет, или Кристи. Попроси их составить тебе компанию.

– Отличная идея. – Но на самом деле я совсем не в таком восторге, как пытаюсь изобразить. Я люблю своих подруг, как любая другая женщина, но после почти двух недель в окружении людей я хочу немного покоя. И кроме того, горю не нужна компания.

– И я заморозила суп отдельными порциями. Подумала, что ты могла бы брать его с собой на работу и там обедать. Еще там есть шарики из печенья, в полиэтиленовом пакете. Просто сунь их в духовку, когда захочется чего-нибудь сладенького.

– Мам, в морозилке еды хватит до следующего Рождества.

– Я знаю, просто… – Она озабоченно хмурится. – Ты уверена, что с тобой все будет в порядке? Мне невыносимо думать, что ты будешь совсем одна.

– Я почти не буду здесь бывать. Я буду на работе, может, возьму дополнительные часы. Сейчас в колледже идет прием абитуриентов, так что у меня не будет недостатка в проблемах, которые нужно разрешать.

– Это всего пять дней, Джулс! – кричит отец со двора. – Она справится.

Мама собирается возразить, но я обнимаю ее, притягиваю к себе.

– Он прав, мам. Я справлюсь. Обещаю.

Она выдавливает слезливую улыбку.

– Это я должна утешать тебя, ты же знаешь. А не наоборот.

– Если тебе от этого станет легче, обещаю, что, когда мы снова увидимся в пятницу, я буду большой жирной развалиной.

Она смеется и сжимает меня в объятиях.

– Звони в любое время, хорошо? Я буду здесь через три с половиной часа.

– Я знаю.

– И ты заедешь в те заведения, как обещала? Адреса я оставила на кухонном столе.

– Да, обещаю.

Я провожаю ее до машины, с трудом выдерживаю еще одну порцию объятий, а после улыбаюсь и машу, пока отец, сидящий за рулем, не поворачивает за угол. И тогда я иду по двору обратно к дому.