Книга Город Лестниц - Роберт Джексон Беннетт

Шара вежливо улыбается Ирине:

– Прошу простить, я на минутку.

* * *

Рев этот Шара слышит даже из-за закрытых входных дверей.

– Это издевательство! Нарушение всех мыслимых этических и политических принципов! – орет какой-то мужчина. – Преступление! Это что, объявление войны, я вас спрашиваю?! Вы похитили женщину! Силой увели из собственного дома! Пожилую уборщицу, отдавшую жизнь служению стариннейшему и самому почитаемому из учреждений Мирграда! Губернатор, я требую, чтобы вы отошли и пропустили нас! И немедленно отпустили несчастную женщину! А если вы этого не сделаете, уверяю вас: дойдет до международного скандала! Я понятно выражаюсь?!

Мулагеш что-то бормочет в ответ, но ее сложно расслышать.

– Угроза нападения? Какая еще угроза нападения?! – вопит в ответ мужчина. – Что здесь под угрозой, так это права и привилегии граждан Мирграда!

Шара идет через двор. Так, а вот и Сигруд – притаился в тени, подпирает спиной стену. Отец Города вцепляется в ворота, как узник в решетку камеры. Он высокий для континентца, лицо смуглое – и местами ярко-красное, словно картофелину облили глазурью и отправили в печь для обжига. Половину лица – аж до самых глаз – закрывает густая бородища, более похожая на шерсть.

Шара узнает его: как же, та статья в газете. А этот Эрнст Уиклов в жизни даже страшнее, чем на фото…

А за ним выстроились по меньшей мере дюжина бородачей в грязно-белых хламидах – мирградские адвокаты. И все они не сводят с Мулагеш пристальных глазок, и каждый держит в правой руке кожаный портфель на манер меча.

Так, только адвокатов нам теперь не хватало… Помереть, что ли? Разом все заботы кончатся…

– Поскольку посольство – это, с точки зрения закона, территория Сайпура… – начинает Мулагеш.

Уиклов хохочет:

– О, не сомневаюсь! Дай вам волю, и вы целый мир назовете сайпурской территорией!

– Поскольку территория посольства – часть Сайпура, – цедит сквозь зубы Мулагеш, – мы имеем право не доводить до вашего сведения, кто на ней находится, а кто нет.

– А вам и не надо этого делать! Ибо мои коллеги и друзья собственными глазами видели, как сюда привезли бедную женщину!

Шара оглядывается на Сигруда: тот хмурится, явно беспокоясь. Обычно он замечает любой «хвост», так что если кто-то и впрямь сумел сделать это незамеченным – что ж, это должен быть настоящий самородок…

Уиклов тем временем продолжает:

– Вот что я вам скажу, губернатор Мулягеш! – Произнося ее имя, он намеренно коверкает его. – Если дитя Мирграда пострадает или ему будут угрожать ваши клевреты – о, не сомневайтесь! Улицы содрогнутся от гласа народного, призывающего сровнять с землей ваше посольство, вашу резиденцию и вышвырнуть вас с нашей земли! Нам следовало поступить так еще много лет назад!

– Зря горло дерете, Уиклов, – усмехается Мулагеш. – Что-то я не вижу здесь протестующих толп: только вы, да я, да двор пустой.

– Если не отпустите несчастную женщину, толпу я вам гарантирую! Я вам тут целый мятеж устрою!

– Отпустим? У нас на территории нет лиц, которых удерживают силой. Сюда все приходят по своей воле.

– По своей воле, говорите?! К ней в квартиру вломилось вот это чудище! – И Уиклов тычет пальцем в Сигруда. Тот со скучающим видом почесывает нос. – Вы ее запугали! Угрожали ей! Это все равно, что захватили!

Шара откашливается и замечает:

– Вы ошибаетесь, сэр. Сударыня Торская только что пила со мной кофе. Я могу лично подтвердить это.

Уиклов разворачивается к ней – он так и излучает презрение:

– А вы кто такая? Нет, минутку… вас прислали вместо этого подлого болвана Труни? Если так, вы мне не указ! Вы бы еще заставили меня пьяного дебила слушаться!

Шара медленно смигивает. Давненько с ней не разговаривали в таком тоне… Она спрашивает:

– Вы, как я понимаю, будете Эрнст Уиклов?

Он свирепо кивает:

– Так я и знал, что попаду в ваши черные списки! Ха! Как вы меня там назвали? «Враг Сайпура», я более чем уверен! Что ж, знайте: мне лестно сознавать, что вы готовы убить меня в любой момент!

– Боюсь вас разочаровать, сэр, – холодно отвечает Шара. – Я лишь вчера узнала о вашем существовании. Из местной газеты.

Мулагеш зажимает рот ладонью – чтобы не расхохотаться в голос. Уиклов краснеет от ярости.

– Да уж, наглости вашему племени не занимать! – цедит он. – Барышня, учтите: ни вы, ни ваш губернатор не сможете выйти сухими из воды! Нас не обмануть дипломатическими уловками! Ибо факты таковы: вы держите в заложниках гражданку Мирграда! Наверняка из мелочного желания отомстить за вчерашнюю потасовку!

– Потасовку? – тихо переспрашивает Мулагеш. – Шестнадцать человек погибли. Их убили – каждого из них. Я присутствовала при этом. Видела тела. А вы?

– Я не нуждаюсь в дальнейших подтверждениях того, что ваши люди развязали кровавую бойню! – гордо заявляет он.

– Вы бы определились – либо потасовка, либо кровавая бойня, – усмехается Мулагеш.

– Вопрос спорный, – отрезает Уиклов. – Итак. Удерживаете ли вы женщину по имени Ирина Торская на территории посольства? Если вы будете и дальше упорствовать во лжи, утверждая, что нет, не удерживаете, мы с коллегами подадим иск в самые высокие инстанции, утверждая, что вы своими действиями нарушили множество международных договоренностей и соглашений! Я лично добьюсь того, чтобы вам запретили въезд в наши края! Чтоб ноги вашей здесь больше не было! Я понятно выражаюсь?!

Шара кривится: Уиклов, конечно, напропалую блефует – смешно вестись на такую чушь. Но он явно умеет привлекать к себе внимание, а излишнее внимание – это совсем не то, что ей сейчас нужно. С тех пор как ее посетили видения, ощущения у Шары такие, словно она сидит на ящике с динамитом, а люди бегают вокруг и норовят поддать огоньку.

– Ага! – вдруг орет Уиклов. – Вот она! Вот она!

Все оборачиваются. Шара тоже оборачивается, видит Торскую, осторожно выглядывающую из дверей посольства, и сердце ее обрывается.

– Видите! – торжествующе орет Уиклов. – Видите ее?! Ее там держали насильно! Как я и говорил! Это же она, разве нет?!

Шара решительно направляется к Ирине. Та таращится на Уиклова, в широко раскрытых глазах – благоговейный ужас.

– Ирина, вам нельзя выходить, – говорит Шара. – Здесь небезопасно.

– Я слышала, как назвали мое имя, – тихо говорит она. – Это… Отец Города? Это правда Отец Города Уиклов?

– Вы знаете его? Вам знаком кто-либо из сопровождающих его лиц? – осторожно интересуется Шара.

Ирина отрицательно мотает головой:

– И что же… они про меня спрашивали? Прямо вот про меня?

– Ирина! – орет Уиклов. – Не слушай ее! Иди ко мне, Ирина! Не слушай их!