Книга Огненный шторм - Дэвид Класс

Псина отскакивает от окна.

Я тебе не груда опавших листьев!

Оглядываю тесную штурманскую рубку. В лунном свете, сочащемся сквозь мутное оконце, еле видно стол.

Что там? — нервно спрашивает Джиско.

Ничего. Темнотища. Надо зажечь свет.

Нет! Спереди кто-то есть! Может, он спит!

Подхожу к двери. Чуть-чуть приоткрываю ее и гляжу в щелочку на рулевые приборы. И точно — у штурвала сидя дремлет матрос, свесив голову набок.

Закрываю дверь. Нащупываю настольную лампу. Затаив дыхание, жму на кнопку. Гляжу на карты.

Что-нибудь полезное видишь?

Джиско тоже хочет все знать.

Батиметрические карты. С указанием глубин и рельефа дна.

Какие-нибудь опознавательные знаки? Материки? Острова?

Только какой-то Метеор.

Это одна из самых известных подводных гор возле Азорских островов! Наверное, это карта рифов в районе Срединно-Атлантического хребта. Кто ее составлял?

Внизу вижу сокращение — шесть букв. МККДРА.

Ничего себе! Это они!

Кто?

Джек! Бросай все! Кто-то идет! Капитан со старпомом! Уноси ноги!

По ступеням рулевой рубки грохочут шаги.

Я начинаю было вылезать из окна. Но останавливаюсь. На миг замираю. А потом забираюсь обратно в крошечную штурманскую рубку.

Что ты делаешь?!

Нам надо разобраться, что происходит, так? А для этого лучше всего послушать первых лиц на корабле.

Ты с ума сошел! Тебя поймают и живьем пустят на ворвань!

Если я сейчас попробую вылезти, меня услышат.

У тебя нет выбора! Вылезай!

Тихо ты, собака. Скорее всего, они просто пришли проверить, не сбились ли мы с курса.

У штурвала раздаются голоса.

На цыпочках подбираюсь к двери. Дежурный, уснувший у штурвала, теперь отчаянно пытается оправдаться.

— Сэр, я не спал, честное слово! У меня шея болит, вот я и сидел, наклонив голову набок…

— Заткнись, дурак! — рявкает голос старпома, и я, кажется, слышу удар.

Матрос вскрикивает от боли.

— Это обойдется тебе в пятьсот долларов, — говорит капитан. — А заснешь еще раз — как минимум уволю, а то и что-нибудь похуже придумаю.

— Да, сэр, — понуро отвечает матрос.

— А теперь гляди в оба, — приказывает капитан. — Мы будем смотреть карты. А то, о чем мы будем говорить, никому слушать не положено.

Кидаюсь к окну. Поздно! Кто-то взялся за дверную ручку!

Ныряю под стол в тот самый миг, когда капитан со старпомом входят в штурманскую рубку. Старпом закрывает за собой дверь и запирает ее на крючок.

— Туман нам только на руку, — говорит капитан своим негромким голосом. — Видимость будет не больше десяти метров.

— Разве мы чем-то рискуем? — спрашивает старпом. — Подойдем, забросим сети и уйдем — уложимся в день, а то и меньше. Неужели так уж много шансов на то, что нас засечет самолет-разведчик?

— Все это так, но Даркон не любит неприятностей.

В том, как капитан шепотом произносит это имя, есть что-то странное. Вообще в его негромком голосе никогда не проскальзывают ни страх, ни слабость. Это голос человека, который ничего не боится. Но когда капитан шепчет: «Даркон», голос его дрожит.

— Хорошо, сделаем так, что неприятностей и не будет, — соглашается старпом. — Туман нам поможет.

Они подходят к столу. Я забиваюсь как можно глубже, вжимаюсь спиной в стену. Сердце гремит, как литавры. А вдруг будет слышно, как я дышу?

— Какой-то идиот не закрыл окно, — говорит капитан.

Старпом шагает к окну и закрывает его.

— Наверное, тот пацан! Я велел ему вымыть тут пол, — вспоминает старпом.

— Не нравится мне этот мальчишка, — бормочет капитан. — И пес у него тоже странный.

— Надо было его спасти, куда деваться, — замечает старпом. — Команда видела его в лодке. Правда, мог произойти несчастный случай…

— Будет нужно — произойдет. — Стол содрогается: это капитан стукнул по нему своей титановой рукой. — Вот карта. Протралим риф в тумане и уплывем тоже в тумане. Мы не можем позволить себе еще один паршивый улов.

— Это конечно, — поддакивает старпом.

Тяжелая рука капитана прослеживает курс по карте.

— Получается, что мы будем над рифом меньше чем через час. Как только команда встанет, забросим сеть.

— С грузилами?

— Разумеется. Кто не спрятался — я не виноват. Забрасываем сеть, вылавливаем хороший улов и сматываемся. Если мы обернемся быстро, никто на нас это не повесит. Согласен?

— Даркон будет в восторге. И наградит нас по-королевски.

Гляжу, как начищенные ботинки капитана идут к двери. Он откидывает крючок. Поворачивается.

— С Дарконом шутки плохи, — предупреждает мягкий стариковский голос. — Пламя не ведает ни благодарности, ни милосердия. Только и знает, что жечь и пожирать.

54

Поднимаю раму. Протискиваюсь наружу. Повисаю на руках. Спрыгиваю на палубу.

Джиско! Ты что, сбежал?

Неужели ты всерьез решил, что я могу сбежать? Ты ничего не понимаешь в храбрости и преданности собачьего племени. Разве верный пес Одиссея Аргус не дожидался двадцать лет, когда его хозяин вернется в Итаку? Разве храбрая собака Фемистокла не последовала из Афин за хозяином и не плыла за его кораблем до самого Соломина, после чего лишилась чувств и умерла от усталости прямо на берегу? Разве прославленная ездовая лайка Балто не предотвратила эпидемию дифтерии в Номе, героически…

Ладно, ладно, все ясно. В таком случае где же ты?

Прячусь за лебедкой.

Присоединяюсь к перетрусившему псу и укрываюсь в самой черной ночной тьме. Рассказываю Джиско, что я слышал, и вижу, как при напоминании о том, что завтра мы будем тралить девственный риф, морда у него перекашивается от ужаса.

Так что такое МККДРА? — спрашиваю я. Почему ты едва из шкуры не выпрыгнул, когда о них услышал?

Это сокращение от Международного комитета по контролю за добычей рыбы в Атлантике. Его сформировали при ООН перед самым Переломом. Главной его задачей была защита всех оставшихся нетронутыми рифов вне территориальных вод.

Вроде того, который мы собираемся тралить?

Да. Эти рифы лежат в так называемых нейтральных водах, а это значит, что они расположены вдалеке от каких бы то ни было стран и эти страны их не охраняют. Предполагалось, что все эти страны будут охранять их сообща. На деле это привело к тому, что их сообща эксплуатировали.