Книга Винляндия - Томас Пинчон

Вато и Кровник сутулились на складных стульях, когда Такэси и ДЛ пришли открывать лавку, оба мычали туда-сюда друг другу в странном антифоне произвольной формы, иногда умолкая, а два с половиной такта погодя вновь подхватывая мелодию в аккурат вместе, латентно угрожающую, словно рой пчёл. То была знаменитая Тема Компании «Буксировка В-и-К», в чьей основе лежал гимн из Диснеева мультика «„Я Чип!“ — „Я Дейл“», первоначально исполнявшийся ансамблем бурундуков, так никогда толком и не достигшим ни обаяния, ни признания массами, как трио Росса Багдасаряна, Элвин, Саймон и Теодор. Во Вьетнаме Вато и Кровник преимущественно работали в автопарке, но время от времени приходилось выезжать и с колоннами. После рутинной, как предполагалось, прогулки по лесам, оказавшей до крайности тёмным и обременённым смертью переживанием, забредши как-то днём в цементный салон глубоко внутри комплекса Лонгбинь и смердя принципами, они открыли по пиву и уселись поглядеть Ящик. Какой-то офицер где-то вдалеке решил, что Диснеевы мультики будут для них развлечением в самый раз, догадка верная, пусть и причина вовсе не та. Остальные салонные отдыхающие нервно сторонились мальчиков, и тут на экране вспыхнули Чип-и-Дейл, а с ними и безошибочный всплеск узнавания. Прослушав Тему бурундукового дуэта пару раз, зафиксировав и стихи, и музыку, Кровник, повернувшись к Вато в рекламную паузу, спел:

— Я Кровник, — и Вато немедленно пискляво подтянул:

— Я Вато! — Вместе:

— Мы просто пара пиз-дох-бо-лов / Вы… — на чём возникло разногласие, Вато продолжал честный Диснеев текст:

— Вышли погулять, — а Кровник, продолжая вариации на его тему, предпочёл:

— Вышли жопы драть, — незамедлительно обернувшись к Вато: — Что это за херня, «погулять»?

— Ладно, ладно, будем петь «жопы драть», не вопрос. — Спев: — Я Вато…

По-прежнему в раздражении:

— Э, я Кровник…

— Мы просто пара… — в кой момент Вато злонамеренно спел «полоумных» вместо «пиздоболов». Оба оборвали и вперились друг в друга. За следующие несколько лет, пока они налаживали совместное предприятие, так случалось постоянно — иногда им удавалось перебраться с одного края песни на другой в совершенном согласии, но по большей части нет. Песня стала чем-то вроде доски объявлений их партнёрства, пространством, где они могли вывешивать эти вариации как свои заметки насчёт насущных вопросов или планов на день. Накануне вечером, к примеру, выехав на грузаче, Кровник пел: «И нажрёмся мы мусорной жрачки / Она точно на вкус как говно…» — имея в виду дебаты, не утихавшие всю неделю, насчёт того, куда вести третьего партнёра «Буксировки В-и-К», Тхи Ань Чань, обедать в её день рождения, чью дату Кровник, компанейская кумушка, обнаружил в её папке. Никто не спорил, что это станет приятным сюрпризом, но где им поесть? Китайские, японские, вьетнамские, тайские и полинезийские Кровник исключал.

— Не хочет она жрать эту парашу, она там парашу тока и ела, а обсобенно на своё деньрожденье, Кровник, — говорил Кровник.

— Ладно, Вато, — говорил Вато, — тогда как насчёт мексиканской, отведём её в «Тако Карахо»[82], начало в полдень, живые марьячи гуляют, горячие мексиканские антохиты[83]…

— Эй, да такую парашу, может, только ты жрать и способен… — Задача казалась невыполнимой — любой вариант едального заведения был чреват риском оскорбить, а ни тот, ни другой не желали навлекать на себя никаких проклятий типа Дамо-Драконьих, от женщины, коя нынче держала в изящных своих ручках все до единой финансовые детали В-и-К, включая множество интересных не только для ВНС[84], но также для организаций, что далеко не так жеманно относились к воровству. Хотя Вато и Кровник не жалели усилий и времени на отрицание этого, её боялись оба. В мае 75-го они нашли её в Пендлтоне, где она томилась с тысячами других, кто хлынул сюда после падения Сайгона, но совместная история у них уходила ещё глубже, к их ещё военным связям с легендарными операциями Гормана Пухха («Духа») с денежными переводами и пиастрами — там они купили себе место в такой нужный момент запутанной финансовой саги Духа, что у них возникла настойчивая метафизическая иллюзия, будто они свершили прямо-таки ангелическое вмешательство. Взамен они обрели доверие суеверного Пухха, куда, как выяснилось, включалось упоминание их в его завещании: им следовало принять на себя его обязательства в отношении Тхи Ань Чань.

— Не помню, чтоб мы этом вообще говорили, Вато.

— He-а, это мы только что, нет?

— Ну вот.

— Мы обязаны Пухху.

— Пухх был обязан ей. — Он раскошелился на её образование в одной из Écoles des Jeunes Filles[85]в Сайгоне, плюс небольшое денежное пособие, по причинам, о которых ходили лишь слухи. Одна история гласила, что он зажарил всю её семью и его мучила совесть, но ни то, ни другое на старину Духа как-то не походило. Несколько месяцев спустя, выйдя слишком близко не к той опушке, Горман словил кранты. На базе капеллан хранил его письмо для Вато и Кровника, в котором впервые и всплыло имя Тхи Ань Чань. Они выпили тёплой колы, сели, а над джунглями грохотали «фантомы», вертолётные лопасти взбивали влажную жару. Годы спустя, повзрослев и ДБР[86], она оказалась в Пендлтоне, в армейской палатке на 25 человек, вся профильтрованная, просто ждала, курила «Холодки» и слушала рок-н-ролл по AM. В условие их спонсорства, они наняли её своим бухгалтером, но вскоре, признав ценность, выделили ей равную долю в бизнесе. А теперь оба от неё так дёргались, что были готовы на что угодно, лишь бы её не расстраивать.

— Слышь, Кровник, — сказал Кровник Вато, — сука вьетнамская грит, хочет с тобой побеседовать.

— Ой-ёй, — буркнул Вато.

— Ты чё-то не то сделал?

Вато прикинул, должно быть тот бургер с картошкой, что он взял за пластик компании. В кабинете у неё он провёл десять минут, никаких звуков из-за двери не доносилось. Вышел Вато, тряся головой. Сталось так, что Кровник как раз оказался тут же.

— Ну, э-э, как ‘но, Кровник?

— Вот сука вьетнамская, знаешь чё, она вообще кой-чё, — ответил Вато.

— Эт’ ты мне гришь? Я и так знаю.

— Ага теперь, у неё и ствол какой-то, Вато.

— Ствол. Какой?

— «МАК-10» ки-комовский.

— Не бывает такого. Она им в тя тыкала?

— Кто его видел? Ты видел?

— Я не — а ты?

— Я видел, Вато.

В конце концов решили устроить праздничный обеденный перерыв в предприятии духовного питания высшей марки под названием «Есть ещё потрох», встал вопрос: кто будет её приглашать? Пришлось спорить полчаса, прежде чем договорились сделать это вместе. Но кто войдёт первым, когда она крикнет: «Войдите!»?