Книга Благодетельница - Елена Модель

– А из какого вы города?

– Да что толку говорить… – Любасик затушила сигарету и прикурила новую. – Вы все равно такого названия не знаете. Но вы уж мне поверьте, что лучше в Москве на панели стоять, чем жить в этой дыре. – И Любасик коряво, путаясь в словах, поведала Евгению Марковичу короткую историю своей жизни.

Первые пятнадцать лет своей жизни Люба просидела у окна, глядя через морозное стекло на грязные клубы дыма, которые единственные оживляли белесое пространство, пересеченное страшными заводскими трубами. Завод уже давно не работал, а дым почему-то остался и время от времени оседал на город, раскрашивая вечную мерзлоту черными узорами. Любин отец спился рано и, не дожив до тридцати лет, замерз где-то в лесу. Его нашли только весной, когда снег подтаял. Но Люба этого всего не помнила, она была еще маленькой. Она только помнила, как безобразно голосила мать на похоронах и как ей было за нее стыдно. Раньше мама любила Любу, называла ее «Любонька моя». Любовь кончилась, когда закрыли завод и мать потеряла работу. Потом она подрабатывала, где могла. Убиралась, стирала, готовила, но этого все равно не хватало. Мать начала пить и пьяная всегда ругала покойного отца.

– Сволочь, – бормотала она, заливаясь слезами. – Ребенка родил и окочурился, а я здесь одна выживай, как знаешь!

Мать смотрела на Любу горящими от ненависти глазами. Кого уж она в этот момент ненавидела – покинувшего ее в беде мужа или Любу, – трудно сказать.

В школе Люба училась плохо. Ей это было неинтересно, а в пятнадцать лет, закончив восьмилетку, вовсе перестала туда ходить.

– Во, корова, все сидит да в окно таращится! – бранилась мать. – Хоть бы работу нашла какую-нибудь. Сил моих больше нет все это на себе тащить!

Но пятнадцатилетнюю Любу на работу никуда не брали, и она продолжала сидеть у окна, глядя в одну точку. Что уж она там видела? Какие фантазии будил в ней кудлатый дым? Неизвестно.

Однажды весной, накануне шестнадцатилетия, Люба отправилась в гости к своей однокласснице Вере Коровиной послушать музыку и помечтать вдвоем. Вериных родителей дома не было, они уехали на три дня к родственникам в деревню. Люба с трудом попала в подъезд – перекошенную дверь завалило мокрым снегом. На лестнице пахло мочой и крысиным пометом: привычные запахи, которые Любино обоняние уже давно не замечало. Звонок не работал. Люба забарабанила по подвижным дверным доскам. Ей открыл незнакомый молодой человек с красивым нездешним лицом.

– А где Вера? – смутилась Люба.

– А зачем вам Вера? – улыбнулся парень и, мягко взяв Любу за руку, провел ее в прихожую. – Меня зовут Алексей, – добавил он, оглядывая Любу с головы до ног. – У вас ноги-то, наверно, промокли? Давайте наденем тапочки. – Алексей встал перед Любой на колени, достал разношенные войлочные тапки Вериного отца и стал расстегивать ей сапоги. Люба едва держалась на ногах от счастья. Любовь полыхнула сразу, как пожар, в котором с треском исчезло все ее неказистое прошлое. «Вот оно! – думала она, глядя на склоненную перед ней фигуру незнакомого парня. – Еще минуту назад не было ничего, даже надежды, и вдруг раз – и жизнь переменилась. Оказывается, счастье и искать не надо, само приходит в положенное время».

Алексей снял с Любы шапку, пальто и повел ее в комнату.

– А где же все-таки Вера? – еще раз удивилась Люба.

– Она там, – неопределенно махнул рукой Алексей.

В комнате играла тихая музыка, на столе стояли открытые бутылки, стаканы, закуска. Пахло рыбными консервами.

– Коньяк будешь? – Алексей протянул Любе стакан.

Люба никогда не пробовала крепких напитков. Мало того, она испытывала страх перед этим всемогущим зельем, которое отняло у нее отца и до неузнаваемости изменило мать. Но возразить Алексею не могла.

– Давайте. – Люба взяла стакан и залпом выпила содержимое. У нее перехватило дыхание, в горле нестерпимо жгло, но она, сделав над собой усилие, улыбнулась.

– Ты что, в первый раз, что ли? – усмехнулся Алексей и, откинув прядку, закрывавшую Любино лицо, с нежностью погладил ее по щеке.

– Да нет, – смутилась Люба, – просто крепкий очень.

– Давай потанцуем, – Алексей взял у Любы пустой стакан и, поставив его на стол, прижал ее к себе. Комната тихо поплыла по кругу. Алексей смотрел ей в глаза непонятным взглядом, от которого становилось горячо. Они двигались в волнах блюза. Алексей придвинулся ближе и стал целовать ее в губы. Люба попыталась вырваться, но больше от смущения, оттого что не умела целоваться.

– Ну что ты, глупенькая, – прошептал Алексей умопомрачительным шепотом, – не бойся, мы не будем делать ничего, пока ты сама не захочешь.

«Да я хочу! Хочу!» – чуть было не закричала Люба, но вместо этого пробормотала:

– А где же все-таки Вера?

– Далась тебе эта Вера! – Алексей обиженно отстранил Любу от себя.

– Нет, не отпускай! – испугалась девушка и повисла у него на шее.

– Вот умница, – похвалил Алексей и, взяв ее на руки, понес к дивану. Потом, лежа на боку и глядя на нее сверху вниз, он еще раз удивленно спросил: – Ты что, в первый раз, что ли?

Да! Да! Это было в первый раз! С ним все-все было в первый раз! Потому что до него вообще ничего не было. Одна пустота. Что было дальше, Люба помнила плохо. Она знала только, что это были самые счастливые три дня в ее жизни. Они много пили, много смеялись, не ели почти ничего и любили, любили друг друга до полного изнеможения, до потери рассудка.

Утром третьего дня Алексей стал собираться.

– Ты куда? – насторожилась Люба.

– Да я за сигаретами сбегаю, – смутился Алексей. – Кончились. – Для убедительности он смял и бросил на стол пустую пачку.

– Я с тобой, – подскочила Люба. Ей не терпелось пройтись под руку с таким красивым парнем.

– Ой, мышонок, а мы вдвоем не можем. – Алексей сокрушенно вздохнул.

– Почему?

– У нас ключа нет. Да я один сбегаю, а ты меня здесь под одеяльцем подожди, хорошо?

Алексей поцеловал Любу и вышел. Странный это был поцелуй. Протяжный и крепкий. У нее даже заболели губы. И посмотрел он тоже странно – виновато, через плечо, уже когда выходил в дверь.

Люба просидела в кровати до вечера, так и не вылезая из-под одеяла. Когда на улице совсем стемнело, она услышала, как в замке поскрипывает ключ. Вернулся! Люба бросилась к двери, зябко перебирая босыми ногами по холодному полу. Выскочив в коридор, она остановилась, пораженная страшной догадкой: так у него же ключа нет!

Дверь скрипнула и раскрылась. На пороге стояла Верка.

– Ты чего здесь голая прыгаешь? С ума сошла? Сейчас родители вернутся! – заорала она с порога.

– А где Алексей? – прошептала Люба.

– Уехал.

– Куда?

– А я почем знаю?