Книга Собрание сочинений. Арфа и бокс. Рассказы - Виктор Голявкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А потому, что матери разные, я же вам объяснял.
– При чем здесь матери! – завелся Картошин. – От вас ничего толком не добьешься, племянничек называется…
Мне мысль в голову пришла культурненько от них отделаться.
– Вы меня простите, – говорю, – мне нужно домой по телефону позвонить, я вас на минуточку оставлю.
Звоню родителям, так и так, говорю, задержусь сегодня на работе, в парке крупное праздничное гулянье намечается, требуется усиленная реклама.
Могу теперь сидеть хоть до утра. Пока мне денег не заплатят.
…Появился Штора в обнимку с приятелем. Оба уже где-то заметно хватили.
Несколько бутылок появилось на столе.
– Мы слышали от твоего помощника, – сказал Картошин, – что у тебя тут министры заседают…
– Ладно, ладно, – сказал Штора, звеня рюмками в буфете.
Приятель вываливал в тарелки купленную закуску.
– Что вы на меня уставились? – вдруг сказал Штора.
Картошины действительно на него глазели, как будто он с того света или с луны свалился. Сидят на диване, держатся за руки как маленькие и глаз с него не спускают. Задал я им задачу! Вот-вот спросят, как фамилия министра.
Вопрос их немного смутил.
Поднимая рюмку, Штора сказал:
– Я сегодня завершил почти полностью грандиозный эксперимент, мероприятие крупного масштаба, но это только часть моего плана…
Картошины смотрели ему в рот.
– За это и выпьем… И за встречу.
– С летчицами знакомство заводишь, – сказала Катя, пригубляя из рюмки.
– Налей-ка, Вася, – сказал Штора приятелю, не слушая ее. – Выполнение и перевыполнение плана есть насущная задача… Четкое решение задачи…
Пошло, пошло, покатилось, подумал я.
Все держали рюмки в руках, а он произносил тост. Рюмка его, между прочим, стояла на столе.
– …Выпьем за успехи и за праздник! – закончил он.
Я отказывался пить. Штора с Васей на меня наседали, заставляли, уверяли, ссылаясь на праздник (такой день и такое отношение!), на болезни (кто не пьет, тот скорее заболеет и умрет), не пьют только плохие люди, и курица пьет…
Катя пыталась меня защищать. Картошин ее поддерживал. Но Штора им не давал рта раскрыть, тараторя без умолку. Только Вася ухитрялся каким-то образом вставлять словечки, находя паузы в потоке слов хозяина.
Хозяин с Васей пили хорошо.
Картошины пили плохо.
Вася беспрерывно наливал.
Хозяин беспрерывно говорил.
Картошин испуганно отставлял свою рюмку.
– Ты должен выпить, – твердил ему Штора, – ты уважай этот дом, ты слушай меня, по восточному обычаю, слушай сюда, Картошин…
– Мне достаточно, – молил Картошин, – мне вполне достаточно, я больше не могу…
Удалось прорваться со своим вопросом Кате:
– А где пироги? Почему нет хозяйки?
Штора ей не ответил. По самой простой причине. Хозяин закусывал.
– Сейчас я вам прочту стихи! – воспользовался этим Вася.
Глядя в тарелку, он начал:
Картошин потянулся к рюмке, немного отпил и поперхнулся.
Вася после стихотворения «Принц» перешел на следующее стихотворение без названия:
– Ерунда, – сказал Штора, – мы туда идем, мы все можем!
Вася налил.
Картошин накрыл свою рюмку ладонью, и Вася налил ему на руку.
Катя сказала:
– А мальчишке все-таки, я думаю, незачем сидеть со взрослыми, ему к родителям пора. Добрый дядя ему попался…
– Пусть идет, никто его не задерживает, – сказал Штора, на меня не глядя. – Может быть, ты пойдешь домой? – спросил он, опять же на меня не глядя.
– Никуда я не пойду, – сказал я.
– Ну и сиди, – сказал он.
Вася снова попытался читать стихи, но Штора остановил.
– Пусть, пусть читает, – попросил Картошин, – мне понравилось.
– Поэт… это такое… – сказал Вася, – это настолько… Это Пушкин!
– И Лермонтов, – сказал хозяин.
– Не только, не только, – запротестовал Картошин.
– Но только не он, – сказал Штора, указывая на Васю. – Вот я вам сейчас продемонстрирую!
– Виконт пишет стихи! – воскликнула Катя.
– Не пишу, а демонстрирую, – поправил Штора, – прошу внимания! Прошу.
«И пропал во тьме пустой… И пропал во тьме пустой…» – завертелось назойливо у меня в голове.
– А дальше я запамятовал, – сказал Штора.
– Это «Бесы»! – сказал Вася оживленно. – Во дает!
– Сам ты бес, – сказал Штора.
– А что, не «Бесы»? – полез в бутылку Вася. – Не «Бесы»? Точно «Бесы»!
– Точно, точно! – подтвердил Картошин.
– Давай-ка, Вася, твое стихотворение… – сказал Штора.
Он попытался взять у Васи стихи, но Вася запротестовал.
