Книга Начало пути - Николай Дронт

Ящичек должен входить в фанерный ящик для посылок. Тех по всему Союзу три-четыре стандартных размера. Самый большой ящик размерами 43 на 27 на 38 сантиметров. Вмещает 60 книг и ещё место остаётся. Но я выберу поменьше, а главное полегче.

Делаем легкособираемую конструкцию. Дно не обязательно, достаточно крышки и четырёх стенок. И внутри наполнитель, чтобы содержимое не побилось. Кладёшь туда, например, шкатулку, парой реечек крепишь, крошкой пенопласта засыпаешь и лежит родимая, не шевелится. Вообще, конструкция собирается на реечках. Прибиваешь мелкими гвоздиками фанерки, получается просто, быстро и надёжно.

На верхнюю крышку наклею книжные корешки. Книги из сарая. Когда их переплетал, старые обложки сохранил, не выбрасывал. Вот и пригодились. Прости меня-подлеца уважаемый Брет Гарт, что твои книги использовал. Просто их переплёты приличный вид сохранили.

Ящичков решил сделать два, на большее фанеры нет. Думаю, один в разобранном виде с собой в Питер возьму. Плоские деревяшки к спинке рюкзака положу. Рейки сбоку, гвоздики в кармашек. Молоток и клещи на дно. Получится не так много по объёму. В Питере собью, отнесу на почту и отправлю простой посылкой. Через месяц-другой отправление придёт, а в посёлке про посылку никто ничего не узнает.

Второе дело — объектив из Лингофовского кофра. Думаю, он хороший, зачем иначе Самуилу Яковлевичу его в забугорье везти. Надо бы проверить, пока доступ к нашей камере есть. Где я потом такую искать буду? А так проверю и решу, что делать. Может это раритет только для коллекционера, а может действительно хороший объектив для работы. Чем гадать, проще потратить полчаса и посмотреть.

В столовой тётя Даша уже в курсе моего ухода, спрашивает: “Зачем увольняешься?” Тут пришлось сослаться на окончание школы в середине апреля и частые пропуски. Дескать подтянуть знания перед Москвой надо, а то там учиться будет сложно. Народ понял.

Начальница услышала, величественно покивала, типа она и сама так считает. Однако сказала, что пока работаю, надо бы последнюю сцену с бархатом отснять. Надо, так надо. Пошёл готовить съёмку.

Не успел зайти в студию, Абрикосов из аэропорта явился, говорит, ему нужно фото, причём художественное. Не! Снять я сниму, работа такая, но для художественного фото люди в парикмахерскую идут, причёску делают, чисто бреются хотя бы. Опять же одежда. Клетчатая рубашка и потёртый пуловер с вытянутыми локтями. Нормально, да? От прежнего фотографа остался пиджак, специально для такого случая хранящийся в шкафу, и галстук на резинке. Нарядил человека, заставил причесаться, посадил в кресло и сделал портрет. А пока всем этим занимался, Абрикос вёл разговор:

— Вот ты, Лёха, умный пацан. Если тебе сильно приспичит, ты сможешь Берию или Туза найти? Ну, хотя бы их фамилии узнать сможешь?

Чего тут искать? Лаврентий был в посёлке на мою днюху. Когда на дядю Петю напали, приезжал Туз. Они в посёлок пешком пришли? Если нет, идём в аэропорт, там у погранцов хранятся списки прилетевших пассажиров с данными пропусков в погранзону. Смотрим нужные даты, плюс-минус день, и опаньки! Фамилия, имя, отчество у тебя есть. Про год рождения и адрес не скажу, но, если пропуск подразумевает или штамп в паспорте, или специальную разовую бумагу. И то, и другое оставляет нестираемые следы, где-то лежит список, а то и карточка с подробными данными по клиенту. Через ментов или погранцов, не поминаем КГБ всуе, добраться до данных можно.

Дальше ещё проще, если в Питере в центральное адресное бюро прийти и дать ФИО с приблизительным годом рождения, то копеек за десять-пятнадцать, тебе найдут адрес прописки. Конечно, если человек прописан в городе. В посёлках просто спросить надо.

Однако я на такие левые подставы не ведусь, отвечаю:

— Тузу можно через авторитетных людей маляву послать. Они даже в тюрьму весточку закинуть могут. А Лаврентия… даже не знаю… Если он блатной, то, наверное, тоже через авторитетов.

— В тюрьму легко, она никуда не девается и каждый человек там на учёте. А люди на воле. Подумай. Тем более Берия не блатной.

— Тогда не знаю. Может, у народа по посёлку поспрошать?

Абрикос даже скривился от досады.

— Так тебе и скажут!

— Да мне они и не нужны. Лаврентия я только раз видел, Туза может два раза.

— Ну вдруг понадобятся.

Гнилой базар длился, пока мужик ушёл не солоно нахлебавшись. Опять же, он сидел за шторой, затылком к входной двери и не видел, что Ваграмовна проскользнула в тёмную комнату и оттуда внимательно слушала наш разговор.

— Правильно. Не знаешь, как искать и не ищи. Ты молодой, тебе ещё жить, да жить. — Это Нури из комнатушки вышла. — А болтливый язык часто укорачивают вместе с головой.

— Да я сам не понимаю, чего он ко мне пришёл.

— На всякий случай, вдруг что вспомнишь. Всё нюхают вокруг посёлка. Пытаются обрубленные концы связать. Золото намыть половина дела, чтобы деньги получить, его на материке продать надо.

— Так он из ментовских что-ли?

— Нет. Ерёму знаешь?

— Э… Что-то не припомню.

— Зря. Он тебе Волгу на обмен организовал. За твои права Кузьмичу что-то серьёзное обещал.

— А ему то зачем, чтобы у меня Волга появилась?

— Видать были мысли… Значит Абрикос совсем созрел и продался… Всё денег ему не хватает. Ну-ну. Господь в помощь. И камень на шею… Хороший ты мальчик. Правильный. Лишнего не скажешь. С фотографией я тебе помогу. От одного чудика импортный увеличитель остался. Верни мне мою тысячу и напечатай фотографии в самом большом формате, а я тебе за то его шмотьё отдам. Хочешь?

— Владелец не против?

— Владелец? Творческая личность! Эстет, театральный работник. У него два хобби было — фотография и химия. Из-за фотографии на Камчатке очутился. Не оценили родители красоты снимков своих голых дочек, еле успел сбежать. Из-за химии помер. Что такое джеф знаешь?

— Не слышал.

— Не знаешь? Джеф, мулька, чича, марцефаль. Много названий у этой гадости. Человек ею все камчатские зоны снабжал. Недолго, но год-полтора успел пожить с шиком. Денег ему засылали не меряно. Каждый день улетал на своём товаре. Потом передоз, инсульт и конец истории.

— Он умер?

— Сдох. Хотя для меня он умер раньше. Когда увидела, как он греет в ложке чёрного, сразу ушла. Я ему его девок прощала, но знаю точно, что роман с герычем никто разорвать не сможет… Ладно! Закрыли тему! Позвоню, завтра самолётом два ящика вещей пришлют. Фотоаппарат у него древний, наверное, ничего не стоит, а увеличитель дорогой. Он его уже здесь купил, когда первые деньги пошли. Потом фото ему стало без надобности. Ему даже девки перестали быть нужны.

Нури резко развернулась и почти выбежала из комнаты. Даже про свою царственную вальяжность не вспомнила. Видать, тут много личного намешано, и душевная рана окончательно не зажила.

Я же в одиночку остался снимать бюст вождя. Потом проявлять плёнки. Завтра буду печатать и… чего зря скрывать? Ждать обещанные Ваграмовной “два ящика”.