Книга Начало пути - Николай Дронт

Илья Иванович выпил очередную порцию и отрубился. Еле уговорил его перейти на кушетку. Видать, сильно человека шибануло, коли в разнос пошёл. Спал он недолго, всего минут сорок, много час, затем проснулся и ушёл, прихватив початую бутылку.

В принесённой коробке была керамическая урна. Судя по сопроводительным бумагам, прибыла не из Петропавловска, а как бы не с Владивостока. В Питере крематория нет, что-ли? Разрешение на захоронение имеется, причём на моё имя. Спасибо, Илья Иванович. При случае отблагодарю.

Теперь надо понять, как Калину на материк отправить. В посылке? Ломает меня, покойного посылать. В контейнере с машиной? Лучше, но тоже не очень. Может самому на весенних каникулах отвезти?

Ребята зашли, вроде посмотреть приехал я или нет, а на самом деле Колька потащил Нинку в мою комнату целоваться. Алёна осталась со мной на кухне. Обнял её, а она так жалобно говорит:

— Ты не думай! Я не такая! Я не…

Я не стал слушать, что она себе надумала. Прижал к груди и нежно-нежно её целую. В глазки, в щёчки, в губки. А девичье сердечко бьётся сильно-сильно, как воробушек, зажатый в ладони. Она сама чуточку, робко, неловко отвечать стала. Не форсирую события, прошлый раз напугал девчушку, сейчас она боится. Ей и хочется, и колется, и мама не велит… Глупышка… Нежная, тёплая, ласковая… Сама губки стала подставлять…

— Ну вот! Они уже целуются!

Алёнушка ойкнула и машинально за меня спряталась. Это Нинка подкралась. Свинина! Чего ей в комнате не сиделось?! Такой момент порушила! Его уже не вернёшь. Тут и Попик подтянулся. В общем, сели пить чай. Я ещё порезал сыра, привезённого из Питера. Из новостей только Жанка. Она с семьёй уже уехала. Из райисполкома попросили, и её родителям документы на перевод мигом оформили. Довольны не были, конечно, особенно в школе, но оформили.

В ту же ночь случилась беда. Лопнула какая-то железка в дизеле на электростанции. Треть посёлка осталась без света. Это было бы пол беды, беда, что половина котельных обесточена. Котельные не работают — в домах очень холодно. Плохо, но день-другой пережить можно. Но! Котельные не работают — в домах холодно, однако вода в трубах центрального отопления осталась. Скоро замёрзнет, трубы полопаются и до мая их не поменяешь. Как людей обогревать? Всю ночь работали добровольцы, сливали воду, кидали времянки, вновь запускали в работу котельные. К утру угрозу заморозки отопления ликвидировали, но электричества нет и не понятно, когда будет. В районе запасной части нет и снять неоткуда. Из области только один ответ — запчасть ищем, и когда найдём не знаем. Постараемся доставить первым теплоходом. Не раньше конца мая значит.

Посёлок бурлил. Сейчас стоит вопрос о закрытии предприятий, а что будет коли и резервный генератор полетит? Аэродром закрывать? Вместе с портопунктом? Якимыч охрип, ругаясь по телефону, но не зря он глава посёлка, придумал финт ушами. Сказал мужикам:

— Снимут, сторожем пойду работать. И строгача по партийной линии не боюсь. Пуганый уже. Сейчас дам телеграмму в Москву, в Верховный Совет. За кого мы голосовали помните? За Косыгина! Ему и напишу. Телеграфом!

— Якимыч! Не напишу, а напишем! Текст набросай, пойдём подписи собирать. Все партийные пусть подпишутся. Уклонисты нам не нужны, как в тепле жить, так все вместе, а как выговор получать, ты один?! Не будет такого! Кто против, пусть уезжает.

Народ у нас простой, но понимающий. Да и дальше сослать места не найдёшь, наши ничего не боятся. Все партийные подписали письмо и много простых работяг. Отчим тоже подмахнул. Да он что! Секретарь парторганизации камералки и секретчик подписали. В полдень на почту принесли тетрадку с подписями и отправили телеграфом, хотя из райкома партии настоятельно советовали этого не делать. В два часа дня, на бланке с красным заголовком “ПРАВИТЕЛЬСТВЕННАЯ ТЕЛЕГРАММА”, пришёл ответ “Ваше обращение получено ЗПТ передано по назначению ТЧК” И всё, больше никакой реакции не было. Кстати, никто даже не знал, что на нашей почте такие бланки имеются. До конца дня стояло затишье. Ни из области никто не звонил, ни из района. Ночь кое-как скоротали. А рано утром из Питера прилетел грузовой самолёт с огромной железякой, бригадой ремонтников и обкомовским инструктором.

Сразу дела закипели. Из райцентра приехали помошники, погранцы людей дали. Обкомовец каждый час звонил в Питер отчитывался. Вечером свет по посёлку был везде.

Как приезжих обратно в Питер отправили, поселковые банкет организовали. Надо такое дело отметить, да помошников отблагодарить. Только тут наш профорг Михалыч спросил:

— Якимыч, я тут чо-то не понял? Мы же навроде на выборах за коряка голосовали?

— Ну? За коряка, и что?

— А чо тогда Косыгину писали?

— Михалыч, сам посуди — кому ещё нам писать? Наш депутат — Косыгин, он же Коянто. Ему мы и писали. Правда, я только первую фамилию в адрес вписал. Так в Москве народ грамотный, должны знать кто и от какого округа избирался.

Мужики зашумели:

— Ну и жук ты, Якимыч! Тебя в магазин за бутылкой посылать нельзя! Выпьешь всю водку разом, в одно рыло, а потом собутыльникам докажешь, что ещё и пострадавший.

22.01.73

В понедельник в школе Алёнка мне помогала развешивать фотографии. Она и наших ребят организовала. Уже на большой перемене моя первая персональная фотовыставка была открыта. Кстати, ребятам понравилось и учителя хвалили. Директор вообще грамоту обещал дать.

Колька отвёл в сторону от девчат и повинился:

— Лёха, мы с Нинкой вчера не хотели вам мешать. Просто, Лёлька попросила Нинку заглянуть к вам минут через десять. Твоя боялась, что ты к ней целоваться полезешь. А потом сама же и на нас обиделась, дескать зачем мы помешали. Моя говорит, что комсорг втюрилась в тебя по уши.

— Думаешь?

— Конечно!

— А Нинка в тебя влюбилась?

— Она, конечно, меня любит… Но командует постоянно! Это надо так, это эдак… Уроки вместе делаем… Мамка говорит — хорошая жена будет. А папка дразнится, зовёт меня подкаблучником.

После школы пошёл на работу, до увольнения надо сделать пару дел.

В прошлой жизни, в Москве, был знакомый мужичишка, который активно покупал только подписные издания. Обязательно новые. Читать их не читал, ставил их на полку в книжный шкаф и любовался. Было красиво, богато и интеллигентно. Как-то, в порыве ехидства, я ему посоветовал вместо книг поставить картонные коробки, с наклеенными на лицевую стороны корешками книг. Дескать дешевле, а выглядит так же. К тому же, в коробках можно что-нибудь полезное хранить. Да… Посмеялся называется. Мужик так и сделал, а мне, в благодарность за идею, полку с Чеховым по себестоимости продал. За коробки в переплётной мастерской с него пятёрку с погонного метра брали. На корешках красиво вытисняли имена известных авторов. Пушкин, Лесков… Одна полка была с Чайковским. Это его так ласково… э… нестандартным человеком обозвали?

Я вспомнил про тот случай и тоже решил таких коробок наделать. Коли в конторе ещё неделю работаю, и пока мастерская свободна. Там работы то всего ничего. У дяди Вити было заначено несколько кусков тонкой авиационной фанеры. Возьму, пока их кто-то другой не пристроил. Как раз для моих целей сгодится, фанера покрепче картона будет.