Книга 419 - Уилл Фергюсон

Когда добрались до Локоджи, Амина еще спала. И Джо тоже.

Ннамди притормозил у полицейского блокпоста пожать руку на десяти км/ч; он нервничал. Впрочем, полицейский, запрыгнув на подножку за найрами, и глазом не повел на Амину. И все равно перед следующим блокпостом Ннамди на всякий случай прикрыл ее одеялом.

Расстояние до Локоджи отсчитывал искореженный металл автокатастроф. Ннамди втиснул цистерну на стоянку, выключил мотор. Выскользнул из кабины, тихонько прикрыв дверь, чтоб никого не разбудить. Размял шею, потряс онемевшими ногами, отлил за цистерной. Напротив стоянки дети играли в бестолковый футбол — правила и роли, похоже, менялись, как игрокам в голову взбредет, — и в воздухе звенели сердитые возгласы, торжествующие вопли, детский смех и разочарованные крики побежденных. Ннамди тоже был так юн? Мать всегда говорила: «Ты родился с древней душой».

Поблизости в ларьках из обрезков листового металла продавалось теплое пиво и вяленое суйя. Центральный рынок располагался ниже по реке — Ннамди заметил его на въезде и сейчас зашагал туда по тропинке через местное европейское кладбище. Когда-то в Локодже была главная переправа Нигера, вдохновлявшая строителей на всевозможную имперскую помпезность. На кладбище пушек не нашлось — только множество надгробий, будто на ветру покосившихся. Миссионеры и наемники, солдаты и сотрудники Королевской Нигерской компании затерялись в сорняках и мусоре.

Мусор, впрочем, наблюдался не только на кладбище. Он сползал по откосу на набережные — целые горы мусора, свидетельство городского процветания, как и многочисленные разбитые авто. Богатство порождает мусор, как еда — экскременты.

Ннамди вышел на травянистый гребень холма, и вот оно — слияние Бенуэ и Нигера. По дороге в Кадуну они с Джо проезжали Локоджу в сумерках, и Ннамди не увидел этой картины во всем блеске — две реки, что неспешно текут навстречу друг другу, и разделяет их только песчаная отмель — а потом вдруг и отмели нет. Сливаются два оттенка глины — грязная зелень Нигера и молочная голубизна Бенуэ. Не столкновение, но постепенное смешение, Бенуэ растворяется в Нигере. Представить невозможно, как этот же самый Нигер растекается огромной далекой Дельтой на юге. Если плыть по течению отсюда и до ручейного лабиринта, Ннамди, пожалуй, в конце концов доберется домой.

По берегу свистом хлыстов и цоканьем языков гнали скот — коровы измучены жаждой, ребра выпирают. Одинокий рыбак шестом гнал плоскодонку по мелководью. В иссушающей сезонной жаре Бенуэ съежилась, отступила от берегов; похоже, вброд можно перейти. А после затяжных ливней она какова? Две реки страстно вгрызаются друг в друга. Все ли еще о реках размышляет Ннамди?

Отец рассказывал ему сказки о Призрачном Короле и его паромщике-игбо по имени Асасаба, что перевозил души через реку смерти, дабы они возродились тенями на том берегу. «Вот поэтому, — говорил отец, — нельзя наступать на чужие тени. Откуда ты знаешь, что это за душа».

Ннамди по берегу дошел до Речного рынка, мешанины ароматов сладких и едких, голосов, что перекрикивали друг друга. Вдоль реки выстроились лодки, дела велись на кромке воды, товары перевозились прямо с барок к торговкам. Горы ямса, бугристого, как размокший плавник, и облепленного землей, лопатами забрасывали в джутовые мешки. Ямс горками плыл над толпой в тазах и ведрах.

Добрались ли мы далеко? Вот в чем вопрос.

Он двинулся назад, на тенистое кладбище. Надо спросить орумо. Он смахнул палую листву с упавшего плоского надгробия, снял с шеи мешочек, высыпал содержимое на гранит. Вынул глиняные катышки с обломками раковин. Осколок кости, перышко, перевязанное кожаным ремешком. Взял все это в ладони, подержал, уронил, поглядел, как упали. Ответ вышел невнятным, и он кинул еще раз. И еще раз. С орумо фокус в чем? Спрашивай, пока не ответят верно. Они же ведут тебя изнутри — ты читаешь собственное сердце.

Ннамди снова подумал о бледной голубизне Бенуэ, о густой зелени Нигера; подумал о тенях, о душах, о нерассказанных сказках. А вернувшись на стоянку, завел мотор и выехал из Локоджи, никого не разбудив. Джо бубнил во сне и храпел, а когда забормотала Амина, Ннамди тихонько зашикал и убаюкал ее вновь.

71

В Ониче рвануло.

Игбо Джо кипел. Он проснулся на мосту через Нигер: парящая конструкция разбудила его самой своей гладкостью — ни колдобин, ни ухабов. Они уехали из Локоджи, и Джо это понимал. Он сполз с койки, проклиная предков Ннамди и всех его не рожденных еще потомков.

— Разворачивайся! — заорал он. — Ах ты, сын Иудин!

— Перестань, пожалуйста, Джозеф. Я не хотел тебя будить, — сказал Ннамди.

— Сгинь, сам поведу. — Они поменялись местами, не останавливаясь, — Джо соскользнул на сиденье, Ннамди выполз понизу. Приближался блокпост, и Джо рявкнул Амине: — Иди взад. И чтоб носа не казала.

Они проехали, пожав руку на десять км/ч и двадцать найр; Джо понимал, что теперь разворот лишь навлечет подозрения и спровоцирует обыск. Злость он вымещал на дросселе, гнал цистерну все быстрее, шел на обгон, распихивал встречные машины по канавам.

Ннамди помалкивал. Вокруг сгущались леса, уплотнялся воздух. Цистерна расчистила себе дорогу на стоянку на тесной окраине Оничи и, содрогнувшись, замерла.

— Вон! Сию минуту! — заорал Джо Амине. — Все, приехала! Пошла вон.

Амина сползла с койки, поглядела на Ннамди.

— Может, мы ее хотя бы до города довезем? — спросил тот.

— Довезем? До Оничи? У тебя что, жар? Это не город, а бычий пузырь. Пробки, грабеж, что ни возьми. Обратно выедем нагишом и на одних ободьях. У тебя там из головы глаза сопрут, а ты и не заметишь!

— Ты же вроде сам из Оничи?

— Я и есть из Оничи! — взревел Джо. — Я тут родился. Я потому и знаю! М'ба.[44]Мы туда не поедем. Пускай вылазит и шкандыбает пешкодралом.

Ннамди нахмурился.

— Далековато пешкодралом. Рынки тут…

— Онича — один сплошной рынок! Есть из чего выбрать. Ткани, джуджу, мясо, электроника. Умолит кого-нибудь, договорится. Слышь, — он повернулся к Амине, — скажешь: «А чоро л'га де маркет». Усекла? Тебе объяснят, как пройти.

— Она там никого не знает, — сказал Ннамди. — В ее положении ей трудно будет. Но я знаю кое-кого на рынках в Порт-Харкорте, в Геенне.

— Вон! — велел Джо. — Оба. Сию секунду! Забирай деньги и вали.

— Братуха, ну пожалуйста. Я же только…

— Ты вон что удумал? Смотаться в Кадуну с бензином и девчонку себе привезти? Вали давай! Хочешь на автобусе колтыхаться обратно — дело твое. Но я не вожу нищебродов в Портако на грузовике Турка.

Ннамди кивнул.

— Ладно, только вещи соберу. — Он стащил сумку. — И кстати, Джо. Пока не забыл. Генератор — он у тебя полетит в любой момент.

Джо вытаращился на него: