Книга 419 - Уилл Фергюсон

— Скала Зума, — сказал он. — Впереди.

Исполинский каменный каравай, важная достопримечательность: не только традиционный географический центр Нигерии, «пуп нации», что называется, но и граница между шариатскими штатами севера и христианскими южными. Зума, округлая и внезапная, вздымалась слоистыми утесами, выточенными за многие тысячелетия дождей и эрозии. Рубцы на боках — как следы кислоты или слез.

— Ну наконец-то! — сказал Джо. — Опять можно пить пиво и радоваться жизни.

— Ты и так пил пиво.

— Но теперь-то можно в открытую.

— Ты и так пил в открытую.

— Но расслабиться-то не мог.

— Да ну? А мне показалось, ты еще как расслабился.

Джо проворчал некое оскорбление в общем направлении Ннамди и больше этой темы не касался.

Когда приблизились к Абудже, Амина снова вскарабкалась на койку. Вскоре показались белые городские ворота, и цистерна въехала в мифическую столицу. Широченные бульвары, мерцание отелей. Шоссе, что текли без всяких пробок, без препон. Образцовый экспонат, город властей, где можно петь дифирамбы и вешать лапшу на уши ойибо и британским королевам; Абуджа сама как городской план, точный и выверенный; тут даже светофоры работали.

— Не доверяю я городам, где работают светофоры, — сказал Джо. — Ты вообще понимаешь, как это шоферов тормозит? — К тормозам он по возможности не прикасался. — Они даже окада в центр не пускают. Что это за город такой, где запрещены окада?

— Ты ж ненавидишь окада, — сказал Ннамди. Мототакси, порой перевозившие целые семьи разом, шныряли туда-сюда, свершали безрассудные подвиги мальчишеского героизма, подрезали крупный транспорт и запутывали и без того путаное дорожное движение.

— Ненавижу, — согласился Джо. — Они для всякого грузовика проклятие. Но я тебе не о том толкую. Нет. Абуджа — не Нигерия. Абуджа с неба упала. Ее выдумали.

Эти широкие улицы походили на кондиционированные коридоры Бонни-айленда. Город пропитывался жаром и все равно казался прохладным на ощупь.

— А ты в курсе, — сказал Джо, — что когда тут появились трущобы, власти их бульдозерами с землей сровняли, чтоб красоту не портить? В Абудже у честного человека шансов ноль.

Появились минареты и церковные шпили: Государственная мечеть и Государственная церковь набычились друг на друга через проспект Независимости. Джо рассмеялся:

— Я слыхал, их промерили до дюйма, чтоб никого не обидеть.

С одной стороны плыл золотой купол и минареты, с другой — витражи и крест; Джо подбородком указал вперед:

— А вон Государственный стадион. — Храм, объединяющий всех, домашнее поле нигерийской футбольной сборной. Джо, не скрывая трепета, смотрел, как гнездо «Суперорлов» проплывает мимо.

Абуджа страдала гигантизмом, перспектива в ней перекашивалась — от гостиницы до мечети, от церкви до футбольного стадиона. Человек, в одиночестве брошенный в Абудже, без друзей и родных, будет тут как букашка малая, подумал Ннамди.

Деваться некуда, надо спросить.

— Джозеф, — сказал он, — как мы поступим с девушкой?

— Как поступим? Я тебе скажу как. Оставим ее тут. Высадим на стоянке Джаби, за перекрестком.

— Нельзя так.

— Нельзя? Мы ее из Кадуны вывезли. И хватит с нас.

— Она хочет работать на рынке. Сказала, когда мы въезжали. Абуджа — она же вся зарегулирована, сам говоришь. Она тут не выживет. Ее бульдозерами с землей сровняют.

— Старый рынок в Вусе. Новый рынок в Вусе. Пятничные рынки у мечети. Работа найдется.

— Она хотела уехать далеко. Это не очень далеко.

— Если ее у нас застукают — ты представляешь, что будет? Обыщут цистерну, всю целиком. Везде будут искать. Ты этого хочешь?

— Вот именно, — сказал Ннамди. — Опасно это, друг мой. Полиция везде и солдаты. Рискованно ее высаживать в Абудже. Для нас очень рискованно.

Джо уставился на него:

— Ты меня что, за мугу держишь?

— Локоджа. Довезем ее до Локоджи, лады? Там на рынках хотя бы полиция не кишит. В Локодже легче исчезнуть.

— Ладно, пусть. Ты веди. — Джо снизил передачу, завел «Мечтать не вредно» на придорожную стоянку. — Все равно я жрать хочу.

Ннамди обернулся, хотел было позвать Амину, но Джо сказал:

— Нетушки. Она сидит тут. Мы ее с собой жрать не берем. Принесешь ей что-нибудь. Но из грузовика она не выходит.

Они поели на гарнизонном рынке, во дворе, где бродячие музыканты наигрывали на флейтах и на огромной решетке жарилась ягнятина. Посреди трапезы Джо сообразил, что они оставили девчонку одну в кабине с деньгами .

— Пиво допивай, — всполошился он. — Нам пора.

Она спала, и Джо слегка смутился — надо же, чего паниковал? Он смотрел, как она спит, а Ннамди сходил к ларькам, принес почерневшую козлятину в манговом соусе. От запаха Амина проснулась.

Ннамди вывел цистерну на шоссе к югу; Игбо Джо и Амина поменялись местами — он растянулся на койке и уснул, девушка устроилась впереди. Ела — чем больше кормить, тем быстрее рос ее голод.

69

Мой дорогой друг!

Это полковник Горчиц. Я так понял, вы ищете инвестора для вашего стопроцентно надежного нигерийского экспорта. Очень сочувствую в связи с погибшим родственником. Дипломат, говорите? Ну надо же. Я когда-то и сам был членом Британской королевской комиссии, работал в далеких уголках планеты — в Тмутаракани, провинция Саскачеван, а также в Непале. У меня чековая книжка наготове, ручку взял. Вам сколько надо? Или выслать пустой чек, а вы сами впишете сумму?

С надменными пожеланиями,

искренне ваш

полковник.

70

Каменные вехи отмечали километры до ближайшего города, потом до того, что за ним. Мимо пролетали сценки: мазанки, бегущие дети, женщины в очереди у колодца.

Степь постепенно преобразилась в лес, дорога поднималась, кружилась, петляла, касаясь испода облаков. У девушки в индиго никогда не закладывало уши от высоты, она никогда не видала таких холмистых пейзажей. Воздух здесь был холоднее и разреженнее — Амину одолела слабость, кружилась голова.

Они въехали в Срединный пояс, и на резком повороте внизу им открылись крестьянские земли — пастбища, лоскутные поля, гроздья деревенек.

— Тив, — пояснил Ннамди. — Они когда пляшут — прыгают.

«Мечтать не вредно» наехала на колдобину и чуть не спрыгнула с дороги. Ннамди поглядел, как там девушка, — та ладонями обнимала живот, словно корзину яиц.

Срединный пояс горбился, сонно ворочал туманными горами. Амина задремала, по-прежнему обнимая живот, наклонилась сначала в одну сторону, потом в другую. Похолодало, но, когда «Мечтать не вредно» выехала в низину над рекой Бенуэ, вернулась неотступно воинственная жара.