Книга Запретный плод - Лорел Гамильтон

– О том, что я пошел против мастера. Я смог. Смог!

В последних словах звучал яростный жар. Жар сумасшедшейгордости.

– Ты вел себя очень смело, – сказала я.

– В самом деле?

Я улыбнулась:

– В самом деле.

– Ребята, не хочу вас перебивать, но мне надо знать,куда гнать эту тачку, – вмешался Вилли.

– Подбрось меня в “Запретный плод”, – попросил Филипп.

– Тебе бы к доку заехать, парень.

– Там в клубе меня починят.

– Ты точно знаешь, парень?

Он кивнул, потом вздрогнул и повернулся ко мне.

– Ты хотела знать, кто отдает мне приказы. Так это былаНиколаос. Ты была права насчет того, первого дня. Она хотела, чтобы я тебясоблазнил. – Он улыбнулся, и кровь эту улыбку сильно портила. – Кажется, япровалил работу.

– Филипп… – начала я.

– Ничего, все в порядке. Ты была права на счет меня. Яболен. И неудивительно, что ты меня не захотела.

Я посмотрела на Вилли. Он вел машину так сосредоточенно,будто от этого зависела его жизнь. Черт возьми, он после смерти стал не впример умнее.

Я набрала воздуху и стала думать, что сказать.

– Филипп… этот поцелуй, до того, как ты меня… укусил. –Черт возьми, зачем я это говорю? – Это было хорошо.

Он быстро глянул на меня и отвернулся.

– Ты не шутишь?

– Нет.

В машине воцарилось неловкое молчание. Слышно было толькошуршание шин по мостовой. Мелькали, чередуясь, свет фонарей и тьма.

– Пойти против Николаос – это был один из самых храбрыхпоступков, которые я видела в жизни. И один из самых глупых.

Он рассмеялся – коротко и удивленно.

– Больше никогда так не делай. Мне не нужна твоя смертьна моей совести.

– Это был мой выбор, – сказал он.

– И не надо больше героизма, о'кей?

Он посмотрел на меня:

– Тебе было бы жалко, если бы я умер?

– Да.

– Наверное, это о чем-то говорит.

Что он хотел, чтобы я сказала? Признание в вечной любви илидругую глупость в этом роде? Или в вечной похоти? Все это было бы вранье. Чегоон от меня хочет? Я чуть не спросила этого вслух. Но смелости не хватило.

Глава 31

Было уже почти три, когда я поднималась по лестнице к своейквартире. Все ушибы ныли. Колени, ступни, поясница скрежетали жернова ми болиот высоких каблуков. Мне нужен был долгий горячий душ и постель. Если оченьповезет, мне выпадет восемь часов сна подряд. Конечно, ручаться я за это немогла бы. Ключи я взяла в одну руку, пистолет в другую. Пистолет я держаласбоку, на случай, если вдруг выглянет кто-нибудь из соседей. Ничего страшного,люди, это ваша милая соседка-аниматор. Все путем.

Впервые за много времени моя дверь была в том состоянии, вкотором я ее оставила: заперта. Слава тебе, Господи. Мне совсем не улыбалосьиграть в сыщиков-разбойников каждое Божье утро.

Сразу за дверью я сбросила туфли и пошла в спальню. Наавтоответчике мигали сообщения. Я положила пистолет на кровать, нажалавоспроизведение и стала раздеваться.

– Привет, Анита, это Ронни. У меня завтра встреча содним мужиком из ЛПВ. В моем офисе в девять. Если время не годится, кинь мне наавтоответчик, и я с тобой свяжусь.

Щелчок, перемотка, и голос Эдуарда:

– Часы тикают, Анита.

Щелчок.

– Резвишься, сукин ты сын?

Я злилась и не знала, что мне делать с Эдуардом. А также сНиколаос, Захарией, Валентином и Обри. Я знала только, что хочу в душ. С того иначну. Может быть, мне в голову придет блестящая идея, пока я буду отскребатькозью кровь.

Закрыв дверь ванной, я положила пистолет на крышку унитаза.У меня развивалась легкая паранойя. А может быть, просто правильное отношение кжизни.

Я включила воду, подождала, пока пойдет пар, и шагнула поддуш. И была не ближе к раскрытию убийств вампиров, чем двадцать четыре часа назад.

Даже если я раскрою преступления, остается проблема. И Обри,и Валентин бросятся меня убивать, как только Николаос снимет с меня своюзащиту. Изумительно. Я даже не была уверена, что у Николаос у самой нет мыслейна эту тему. Дальше. Захария убивает людей, чтобы кормить свой вудуистскийамулет. Слыхала я об амулетах, требующих человеческих жертв. И эти амулетыдавали куда меньше, чем бессмертие. Богатство, власть, секс – старые добрыежелания. Кровь могла быть особой – кровь детей, или девственниц, или мальчиковпредподросткового возраста, или старых дам с голубыми волосами и деревяннойногой. Ладно, не настолько особой, но здесь должен прослеживаться почерк. Цепьисчезновений с похожими жертвами. Если Захария оставлял тела и их находили,газеты могли это заметить. Быть может.

Его надо остановить. И если бы я этой ночью не вмешалась,его бы уже остановили. Ни одно доброе дело не остается безнаказанным.

Я оперлась ладонями о кафельную стену, подставив спину подпочти обжигающие струйки. О'кей. Мне надо убить Валентина, пока он не убилменя. У меня есть ордер на его смерть. Он не был аннулирован. Конечно, сначаланадо Валентина найти.

Обри опасен, но его можно не считать, пока Николаос его невыпустит из запечатанного гроба.

Я могу просто сдать Захарию полиции. Дольф меня послушает,но у меня нет ни намека на доказательства. Черт побери, такая магия – о нейдаже я не слышала. Если я не понимала, что такое Захария, как мне объяснить этополиции?

Николаос. Оставит она меня в живых, если я раскрою дело? Илинет? Неизвестно.

Эдуард завтра вечером придет по мою душу. И либо я отдам емуНиколаос, либо он вырежет кусок моей шкуры. Зная Эдуарда, я понимала, что этобудет больно. Может, просто отдать ему вампиршу? Просто сказать ему то, что онхочет знать. И он не сможет ее убить, и тогда она придет за мной. А этого мнехотелось бы избежать более всего другого.

Я вытерлась, прошлась по волосам щеткой и теперь должна былачто-нибудь съесть. Я пыталась себя уговорить, что для этого я слишком устала,но желудок мне не верил.

В постель я залезла только после четырех. С надежно надетымна шею крестом. Кобура с пистолетом под подушкой. И чисто уже ради страха ясунула под матрас нож. Мне ни за что до него не добраться вовремя, но… Никогдане знаешь, как дело повернется.

Мне снова приснился Жан-Клод. Он сидел за столом и елчернику.

– Вампиры не едят твердой пищи, – сказала я.

– Совершенно точно. – Он улыбнулся и подвинул мне чашус ягодами.