Книга Дела репрессированных московских адвокатов - Д. Б. Шабельников

защитников, вы подвергались дисциплинарным взысканиям?

Ответ: Не подвергался.

Вопрос: Вы говорите неправду, еще в 1930 г. нарсуд Курского участка Бауманского района вынес частное определение с просьбой президиуму Коллегии защитников на предмет наложения на вас дисциплинарного взыскания в связи с разбором дела неких гр-н Капарулина и Рудакова, где вы выступили в их защиту.

Ответ: Да, действительно, такое частное определение нарсуда Курского участка Бауманского района обо мне как защитнике было, данный вопрос обсуждался в президиуме Коллегии защитников, но никакого дисциплинарного взыскания на меня наложено не было.

Малянтович [подпись]

Допросил: Сотрудник резерва назначения прикомандиров. к 4 отделу ГУГБ: (Девлетов) [подпись]

л. д. 24—32

Протокол допроса

Малянтовича П.Н.

от 10 ноября 1938 года

<…>

Вопрос: Вам предъявлено обвинение в том, что вы являлись одним из руководителей контрреволюционной меньшевистско-кадетской организации. Вы признаете это?

Ответ: Да, я признаю, что являлся участником нелегальной меньшевистско-кадетской организации, в которой я принимал участие до дня ареста.

Вопрос: Кто являлся организатором и руководителем нелегальной меньшевистско-кадетской организации, участником которой вы являлись?

Ответ: Руководителями и организаторами нелегальной меньшевистско-кадетской организации являлись: я, Малянтович Павел Николаевич, Муравьев Николай Константинович и Тагер Александр Семенович.

Вопрос: Когда и при каких обстоятельствах вами была создана меньшевистско-кадетская организация?

Ответ: Прежде чем ответить на этот вопрос, я прошу следствие дать мне возможность рассказать подробно о всей моей деятельности против большевиков и позднее против советской власти.

Вопрос: Следствие такую возможность вам предоставляет. Рассказывайте.

Ответ: В октябре 1917 года я был приглашен войти в состав Временного правительства. Я был вызван в Петроград министром финансов Временного правительства Терещенко[278]. Он передал мне это приглашение и сказал, что делает его по прямому указанию Керенского. Последнего я знал до революции 1917 года как присяжного поверенного, с которым часто встречались на политических процессах царского времени как защитники. Передав мне приглашение вступить в состав Временного правительства и занять должность министра юстиции, Терещенко спросил меня, к какой партии я принадлежу. Я ответил, что не состою ни в какой партии, но по взглядам своим меньшевик. Тогда мне Терещенко предложил необходимо оформить мое вступление в меньшевистскую организацию официально, что мной и было сделано при содействии министра внутренних дел Временного правительства меньшевика Никитина.

В октябре Временное правительство усиленно готовилось к созыву учредительного собрания. В это же время было известно Временному правительству (от Троцкого, Зиновьева и Каменева), что большевики готовят вооруженное восстание для свержения Временного правительства и захвата власти в свои руки.

По этому поводу Керенский сделал доклад во Временном правительстве и внес предложение предотвратить вооруженное восстание путем ареста Ленина, а также и других видных руководителей партии большевиков. По словам Керенского, к такому решению пришли меньшевики, эсеры и трудовики на своих совещаниях. Из участников совещания меньшевиков он назвал Никитина, Либера, Дана, Церетели, Чхеидзе, из эсеров Гоца, Чернова и Авксентьева[279].

Кроме того, Керенский сообщил, что такое решение встретило одобрение и в среде некоторых других лиц и назвал Троцкого, Каменева, Зиновьева[280]. Для выполнения этого решения Керенский предложил мне подписать приказ об аресте Ленина.

Вопрос: Вы выполнили поручение Керенского?

Ответ: Да, выполнил. В октябре месяце 1917 г. я подписал приказ о немедленном аресте Ленина.

Вопрос: Вы показали, что Троцкий, Зиновьев и Каменев одобрили план Керенского о срыве вооруженного восстания путем ареста В.И. Ленина и других руководителей партии большевиков. Расскажите подробно о всей заговорщической, предательской деятельности в этот период Троцкого, Зиновьева, Каменева?

Ответ: О предательской деятельности Зиновьева и Каменева мне больше ничего не известно. Что касается Троцкого, то мне известно, что он являлся агентом царской охранки.

Вопрос: Откуда вам это известно?

Ответ: В октябре 1917 года, будучи министром юстиции Временного правительства, я получал сообщения по ряду вопросов в отношении ряда лиц из других министерств и их органов по делам, имеющим касательство к функциям министерства юстиции.

Вспоминаю, но не могу приурочить к сколько-нибудь определенной дате (во всяком случае это было в двадцатых числах октября 1917 года), что однажды в числе полученных мною документов мне был представлен какой-то документ или сообщение, в котором значилось, что в числе агентов охранки состоят Троцкий и Носарь-Хрусталев[281].

Этот документ мне был переслан из министерства внутренних дел или из Чрезвычайной следственной комиссии по расследованию действий царских чиновников всех ведомств[282].

Вопрос: Что же вами было сделано с этим документом?

Ответ: Документ я передал Керенскому, который сказал, что он отдаст распоряжение о расследовании и проверке этого документа. Это было перед самым арестом членов Временного правительства. Что было дальше с этим документом – мне не известно.

Вопрос: Продолжайте свои показания.

Ответ: Как я выше уже показал, что в соответствии с распоряжением Керенского об аресте Ленина мной был подписан ордер, но арест не состоялся, вооруженное восстание было осуществлено большевиками, а Временное правительство было арестовано на заседании в Зимнем дворце. Керенского на заседании не было, и он ареста избежал. Члены Временного правительства были заключены в Петропавловской крепости. В заключении я пробыл не то четыре, не то пять дней. Когда я был освобожден, Временного правительства уже, само собой разумеется, не существовало и, в частности, Керенского в Петрограде не было.

Я считал своей обязанностью употребить все усилия, чтобы большевикам было оказано сопротивление в Москве.

По освобождении из Петропавловской крепости я вскоре выехал в Москву и, конечно, преследуя задачу оказать сопротивление большевикам в Москве, связался прежде всего с Верховским[283] для организации военного сопротивления, как с военным министром Временного правительства, а затем с Никитиным – для оказания возможной помощи мерами полицейскими – как с министром внутренних дел Временного правительства.

Кроме этих лиц я связался с председателем Чрезвычайной следственной комиссии при Временном правительстве Муравьевым Н.К. и членом ЦК меньшевиков Плесковым Артуром Абрамовичем[284], который был в близких отношениях с Мартовым[285].

Мы все – я, Малянтович, Верховский, Никитин, Плесков, Муравьев – приняли все меры к сопротивлению большевикам в Москве. Мною в числе других лиц был подписан протест против захвата власти большевиками. Кроме этого в январе – июне 1918 года я написал свое воспоминание о революции, где я изложил свое враждебное отношение к партии большевиков и свою борьбу с ними. Эти воспоминания я пытался напечатать в виде книги в издательстве «Задруга» в целях массового ее распространения.

Опасаясь ареста, я вынужден был выехать в 1918 году в гор. Екатеринодар, где проживала в тот период моя семья. В Екатеринодаре я проживал до 1921 года.

Вопрос: Куда