Книга Тропа обреченных - Юрий Семенов

— Дела идут с прибылью.

Угар удовлетворился.

— Потому что хозяин он полный на своей земле и закон государственный на его стороне.

Анатолий Яковлевич ему в пику:

— Закон, говоришь, на его стороне. Хозяина! А что на вашей стороне с братом?

— Мы что… мы сезонные рабочие. Нам бы выбиться в люди…

— Лучше не скажешь: выбиться в люди! На какой же закон вы рассчитывали там, где власть имущих? На обратную дорогу денег еле набрал. Майкл на вас ярмо не надевал, сами в него залезли, нужда заставила, вольные невольники. Так какого же черта колхозным хомутом себя стращаешь? В колхозе тебе перво-наперво ссуду, поимей в виду, могут дать в рассрочку на десять лет для строительства-обзаведения. Тебе Майклы подвалят такую выручку? Да никогда в жизни. Какой ему интерес! Без интереса-то у них ничего не делается.

— А у кого делается? Она вся жизнь — голый интерес, чего уж тут крутить, — отмахнулся Угар и уточнил: — А взамен чем платить? Ну нам вот, нашему брату. Не врешь ты? И какая ссуда?

— Говорю, на целый дом, стройся, живи на здоровье, какой тут может быть обман. Привык у себя в ОУН с подвохом да оглядкой, как бы не обдурили, не прибили. Уясните себе наконец, у Советской власти все в открытую, без тумана. И землю не надо покупать. Работайте на здоровье.

— Как бы Лазаря не запеть от такой песни, — ненастойчиво противился Угар и тут же выяснял: — Под ссуду, наверное, что-то существенное заложить надо? Вдруг сбегу?

— Ну и беги, — отмахнулся Чурин, — что ты вцепился в эту ссуду, как будто она тебя здорово заинтересовала? А то пиши заявление.

— У меня своих денег хватит, — с гордым, независимым видом отстранился от предложения Угар и убедительно добавил: — Кто деньги дает не в рост, а в помощь, тот основательно должен сидеть на своем месте. Ваша власть дает, это хорошо.

— Приятно слышать, Угар, что ты с таким верным пониманием. Значит, должен осознавать, на какую стену лбом лезешь, должен понимать, как основательно строит новую жизнь Советская власть. Главное, уверенно. А что твой хозяин местный или американский, какая у него твердейшая основа? Клочок своей земли, сам весь в дерьме бывает, с теленком в хате спит, а тоже мне — «господарь». Смешно! Сколько он вам платил, батракам? Ну, этим, сезонным рабочим?

Угар широко зевнул.

— Ах да, на дорогу обратную еле собрал… Понимаю, — тоже широко зевнул страшно усталый Чурин. — Давайте в самом деле спать, наговориться успеем… Спокойной ночи!

5

В это утро Киричук не раз с благодарностью вспомнил секретаря обкома, который настойчиво посоветовал ему отдохнуть. Позади была бессонная ночь. Василий Васильевич не любил и не умел спать сидя. А сейчас он немного вздремнул, откинув голову на заднем сиденье машины, лихо мчавшейся к Рушниковке. Рядом с шофером ехал майор Рожков, прозванный в управлении «главнокомандующим «ястребков». Такое похвальное прозвище Сергей Иванович получил не зря. Он не только помогал создавать вооруженные группы самообороны, но и обучал их на практике боевой сноровке, появлялся прежде всего там, где чувствовал в этом деле слабинку и где было неспокойно.

До Рушниковки оставалось немного. Грузовая машина с солдатами и «ястребками» не отставала, приглушенные фары ее согласно кивали вслед легковушке, будто бы убаюкивая и говоря: «Не беспокойтесь, глядим в оба».

Рожков ехал бодрый, посматривая на дорогу. Он успел выспаться, когда к нему заехал Киричук, и теперь мысленно блуждал возле дома Помирчего, вспоминая прилегающую территорию и прикидывая, где бы мог хозяин облюбовать скрытый выход из дома. Колодец? Может быть. Возможно, под ворохом сушняка на углу огорода. У всех нормальных дрова и тот же сушняк сложены возле сарая или на худой конец в предогородье, а не на грядках в дальнем углу. Землю тут берегут, клочок обрабатывают с пользой.

Майору вспомнился рассказ Павла Гавриловича Проскуры о том, как к нему и его помощникам успела привыкнуть хозяйская собака, что даже не тявкнет на них, признает своими.

Проскура в этот момент лежал под яблоней, вслушиваясь в ночные шорохи. Рядом с ним ровно посапывал Алексей Близнюк, пяля глаза на звездное небо. Второй помощник — Даниил Сыч укрылся за кустом акации возле дома.

— Ты по верхам-то меньше смотри, не отвлекайся, — шепнул младшему лейтенанту на ухо Павел Гаврилович. Однообразное ожидание сковало у него и спину и ноги.

— В такую светлынь бандиты остерегаются ходить, они луну не любят, она их предательница, — ответил Близнюк равнодушно.

— Приспичит, пойдут, а ты лясы точишь. Помолчи, скоро рассвет.

И тут сквозь тишину донеслись тихие переливчатые звуки, скоро перешедшие в хорошо различимый храп. В первое мгновение Павел Гаврилович не знал, что предпринять, чтобы разбудить Сыча, а рука его будто бы сама собой зашарила по земле. Она сразу наткнулась на падалицу, и Павел Гаврилович с силой запустил в сторону храпевшего яблоками.

С третьего броска он понял, что попал, только не туда, куда надо. Пронзительное кошачье недовольство с шипением моментально подняло собаку; она гавкнула, загремела цепью, рыча и носясь вдоль дома.

Проскура отполз с Близнюком подальше от греха к огороду, тихонько ворча:

— Я тебе посплю в засаде… И ты, Близнюк, сопишь и отдуваешься, как паровоз, за версту слышно.

— Тише, кто-то идет… — предостерег Алексей.

— Иде-ет… Храпун тащится, леший бы его побрал, — узнал Даниила по приседающей походке Проскура и дал ему знать: — Ложись! Ползи сюда, храпун несчастный. Сегодня же у меня отправишься в управление.

…Машина въехала в Рушниковку, когда начался рассвет. Киричук занервничал, сочтя приезд запоздалым.

Миновали сельсовет. Рожков выскочил из машины возле дома с резными наличниками, в котором жил долговязый Филимон, руководитель рушниковских «ястребков»… Село спало.

Василий Васильевич занялся тыльной стороной — за домом и огородом Помирчего, заметив вывернувшегося из серого рассветного утра лейтенанта Проскуру.

— Вышел из засады, товарищ подполковник, — стал докладывать Павел Гаврилович. — Вчера к вечеру в дом Помирчего проник Шмель.

— Не успел он удрать, как думаете? — спросил подполковник.

— Я уж и предполагать-то опасаюсь, — признался Проскура и посоветовал: — Куда это на горушку повел Рожков «ястребков», надо по низине их подальше поставить, а то кто их знает, этих «схронников».

— Добро, Павел Гаврилович, идите к Рожкову и расставьте людей, как считаете нужным… А что собаки не слышно?

— В будке запер.

Простукивая и осматривая каждый квадратный метр на дальних задах дома, Киричук с чекистами неспешно продвигались к огороду Помирчего. Глядя на них, со стороны могло показаться — саперы ищут оставшиеся после войны мины.

И вдруг сонную округу тихого рассветного утра огласил взрывной, басовитый голос «ястребка». Он стоял во дворе оцепленного дома и размахивал руками.