Книга Тропа обреченных - Юрий Семенов

— Кто же говорит… Я, Василий Васильевич, потому и в Луговку свою захотел… вроде совсем во всем себя в правах утвердить. Сидит вот тут непрощение какое-то, — постучал он кулаком по груди. — Думал, поможете, а торговаться, выходит, не на что.

— С Советской властью торговаться захотели?! — порывисто упрекнул Киричук.

— Да не торговаться… Шахтером же работал, среди настоящих трудяг жил, всякая старая шелуха послетала, — отмахнулся Сорочинский.

— Что вам далась эта Луговка? Не забудут вам старых грехов ни дети, ни внуки пострадавших от оуновцев.

— Я то ж думаю, Василий Васильевич.

— Вы женаты? Семья-то есть? Дети? — вдруг захотелось узнать Василию Васильевичу, приметившему и застиранный, неглаженый воротничок выгоревшей зеленоватой рубахи, и скомканный кусок темной тряпицы вместо носового платка.

— Женат, как же… был. Первая к полюбовнику ушла, а от этой… ну, последней, сам убег, ей домашний бесплатный батрак нужен был, мало в саду-огороде, так она меня к стиральной машине хотела приспособить… и храп не терпела, в коридоре топчан мне сама наладила. Мнила из себя, фельдшер-недоучка, неуважение выказывала… А детей нет, где же там наживешь!

— Где ваш брат Микола с женой Марией? Что с ними стало?

— Микола в Тернополь уехал, пока Мария на казенных харчах сидела, боялся мести лесных братов. Да кому он нужен был! Давно не пишем… Мария-то, поди, жива. Порода у них такая живучая. Артистка, одним словом, — махнул он рукой, уходя.

«Совсем одинок. Это ужасно в его годы», — подумалось Киричуку. Мысли его само собой переключились на соратников, с которыми шел нелегкими и такими прекрасными дорогами жизни. Не стало Михаила Степановича Попереки, работавшего в последнее время начальником Управления внутренних дел Донецкого облисполкома, и Антона Тимофеевича Сухаря. В городе Смела Черкасской области давно живет Анатолий Яковлевич Чурин. Он ежегодно бывает в Луцке у дочери, встречается с живущим там Николаем Константиновичем Кромским, полковником в отставке.

Недавно Чурин сообщил Василию Васильевичу о том, что виделся в Луцке с Лукой Матвеевичем Скобой, носившим оуновскую кличку Угар. Он стал хорошим портным, давно на пенсии, но продолжает работать. О бандитском прошлом вспоминает без охоты. Говорит: «Недоразвитый был. Но лихой».

Идет время… Недавно донецкие чекисты отметили семидесятилетие Киричука. Откликнулись друзья, соратники и ученики из далекой Ферганы, Ленинграда, Москвы…

«Мир может быть всегда спокоен,

Имея рыцарей таких…»

Эти слова из адресованного ему в связи с юбилеем приветствия Василий Васильевич соотнес прежде всего со своими товарищами, с которыми делил чекистские будни. Как делал это всегда, с тех самых пор, когда двадцатилетним юношей стал сотрудником органов, обеспечивающих государственную безопасность Отечества.