Книга Граница. Таежный роман. Солдаты - Алексей Зернов

Василий вышел во двор, а там пацаны прыгают. Колесников подошел к ним:

— Ну что, готовы помочь?

— Колеса откручивать? — с надеждой спросил Вовка.

— На автобазу со мной съездить, — усмехнулся Василий.

Глаза у ребят загорелись, но Вовка решительно сказал:

— Не, дядя Вася, не можем мы. Репетиция у нас.

Колесников расстроился. Ну на самом деле не столько расстроился, сколько изобразил огорчение. Сказал, вздохнув погромче:

— Ну бросайте товарища в беде. Как «дядя Вася, дай баранку покрутить», так вы первые, а как помочь — не допросишься. На фронте таких, как вы, дезертирами называли.

Стыдно им стало. Головы опустили, ботинками землю ковыряют.

— Ладно, — наконец решил Вовка, — пошли.

— Я вас чего прошу-то, — начал объяснять Колесников. — У меня на автобазе знакомых много. Но я там уже столько деталей одолжил, что в глаза людям смотреть совестно. Особенно слесарю одному, Николаю. Он здоровый такой, усатый, его ни с кем не спутаешь… Так я чего хочу. Чтобы вы раньше меня в гараж зашли, ну вроде как на разведку. Если Николай там — предупредите.

Колесников увидел, что глаза у мальчишек опять разгорелись, и хмыкнул.

Пока шли к автобазе, Василий им про войну рассказывал. Не любил он о войне говорить — сколько товарищей погибло, тяжело вспоминать. Но ребята спрашивают — как не ответить?

— А вы правда «языка» брали? — спросил Лешка.

— Брал, — сказал Василий.

— А как?

— Ну как… Увидел фрица — он под деревом сидел, на губной гармошке играл, я подкрался, крикнул: «Руки вверх!» — и все дела.

— Это он сперва вам «Хенде хох!» крикнул, а уж вы потом его скрутили и в плен взяли, — вежливо поправил Алик.

— Да ты-то откуда знаешь? — удивился Василий.

— А я сзади вас сидел, — пояснил Алик.

Вовка с Лешкой прямо со смеху покатились:

— Где ты сидел-то?

— В кино, — невозмутимо ответил Алик. — Я этот фильм три раза видел.

— «В кино», — передразнил его Василий и усмехнулся: — И не в кино вовсе. Ну какой там фриц был — длинный, носатый такой?

— Нет, — растерянно пробормотал Алик. — Маленький и толстый.

— Ну вот, — удовлетворенно сказал Колесников. — А ты говоришь — кино…

Подошли к воротам автобазы. Василий на всякий случай кепку на глаза надвинул, повертел головой — Николая нигде не видно. Подтолкнул ребят к гаражу:

— Ну-ка сходите проверьте!

Они зашли в гараж, вернулись.

— Нет там никакого дядьки с усами, — уверенно сообщил Вовка.

— Ладно, — сказал Василий. — Тогда я пойду, а вы тут покараульте.

И в гараж зашел. Договорился со знакомым шофером, объяснил все. Тот неохотно, но согласился помочь.

— А чего к Петровичу не сходишь? — спросил он.

— Да ну его, — отмахнулся Колесников.

Петровича, начальника автобазы, Василий не любил. Темный какой-то человек, с душком. Сколько лет Колесников тут отработал, а ушел — вздохнул.

Василий подождал, пока шофер за сцеплением сходит, спасибо сказал, поклялся отдать, как только завхоз школьный новое достанет, и вышел. Поискал ребят глазами — нет нигде. Хороши часовые! Собрался уже искать, тут-то его Николай и окликнул:

— Здоров, Василий!

Колесников вздрогнул и схватился за грудь.

— Давно не виделись, — басил Николай. — Чего не заходишь?

Тут мальчишки подошли. Увидели, что Василий с усатым дядькой разговаривает, приблизились осторожно.

— Дядя Вася, у вас что, сердце болит? — спросил Алик.

— Болит, — сказал Колесников и даже охнул.

— Да ты что, Василий? — изумился Николай. — А всегда здоров был, как бык! — И стукнул Колесникова по плечу.

Василий все руки к груди прижимал, а когда слесарь его по плечу-то хлопнул, согнулся прямо.

— Не видите, у человека грудь болит? — напустился на усатого слесаря Лешка.

— Ишь заступники! — рассмеялся Николай. — Ну ладно, Вася, будь здоров, не кашляй. — Он собрался уже в гараж зайти, но остановился: — А ты чего приходил-то? Пионеров на экскурсию водил? — Слесарь прищурился. — Или опять машина сломалась?

— Да что ты! — сказал Василий и ребятам глаза страшные сделал: мол, не продайте. — Как часы работает.

— Ну добре, — сказал слесарь. — А то, если чего, говори, не стесняйся. Поможем. — И ушел.

За воротами автобазы Вовка спросил:

— Дядя Вася, может, нам вас в больницу отвести? Раз сердце болит…

Василий головой покачал, распрямился и полез за пазуху. Достал оттуда тарелку с пружинами, встряхнул — пружинки зазвенели весело, зазвякали.

— А зачем вы притворялись тогда? — обиженно спросил Вовка. — И чего вы так этого Николая боялись? Он вон сам помочь предложил.

— И поможет, — сказал Василий. — Мне еще автобус чинить. — Он строго посмотрел на мальчишек. — И кто это вам сказал, что я Николая боюсь? Да я сто лет его знаю.

— А нас зачем тогда с собой брали?

— Проверить хотел, — Колесников подмигнул, — можно ли с вами в разведку ходить?

— И как — можно? — спросил Алик.

Василий кивнул:

— Учительнице вашей скажу — не подкачали ребята, молодцы!

— Тогда ладно, — примирительно сказал Вовка, и было видно, что он доволен. — Ну что, пошли?

ГЛАВА 16

Голощекин неслышно открыл дверь фанзы — Папа вскинул голову и, щелчком отбросив окурок в сторону, в упор посмотрел на капитана. У Папы были рысьи глаза — широко расставленные, узкие; в полумраке фанзы они сверкнули хищным желтым огнем.

— Почему я должен тебя ждать? — недовольно спросил Папа.

Голощекин нахмурился. Здесь он был на своей территории, и Папино недовольство сразу вызвало ответное глухое раздражение.

— Занят был, — коротко сказал Никита.

Судя по количеству окурков, валявшихся возле Папиных ног, обутых в высокие болотные сапоги, он не столь долго ждал, сколько нервничал. Но Голощекин много думал о последнем разговоре и пришел к выводу, что дела у Папы идут не так уж плохо. И в прошлый раз он, хитрая сволочь, больше пугал Голощекина, чем на самом деле был обеспокоен.

Никита просчитал несколько вариантов с тем, чтобы в результате добиться одного: Папа должен понять, что без него, Голощекина, он теперь не справится. Капитан прикинул, какие фамилии назвать, чтобы намекнуть Папе о своих связях. Подумал о кандидатурах людей, которых можно было бы подключить к делу. В принципе он подготовился к разговору, а главное — к тому, чтобы в случае чего повернуть его в нужное русло. И теперь выжидал, пока Папа начнет первым.