Книга Граница. Таежный роман. Солдаты - Алексей Зернов

— Много ты понимаешь. У меня действительно опустились руки, но ребенок тут ни при чем. Просто я все никак не могу привыкнуть, что закончилась какая-то часть моей жизни…

Марина произнесла это так отстраненно, будто закончилась не какая-то часть ее жизни, а вообще вся жизнь; обычно ее голосу было не свойственно подобное отсутствие красок.

— У тебя похоронное настроение, — сказала Альбина.

Марина невесело улыбнулась:

— Кто бы говорил. А вообще — спасибо за участие. Хотя когда меня жалеют, я себя чувствую совсем беспомощной.

— Ты сильная, и ты справишься, — возразила Альбина. — И я тебя не жалею, а поддерживаю. Ну как футбольная болельщица, что ли. Вот правильно: я за тебя болею. — Альбина коснулась пальцами висков, словно у нее действительно раскалывается голова. — И я не понимаю, почему у тебя опустились руки. Ты, наоборот, должна чувствовать прилив сил. Скоро родится младенчик. Мы все будем тебе помогать — и я, и бабуля, и Галя… А кто там у него папа, по-моему, не имеет значения.

— Сын полка, — горько сказала Марина.

— Ну и что? Самое главное, что это будет твой младенчик. И жить ты будешь ради него… Знаешь, когда я приняла решение стать женой Вячеслава, я сделала это ради бабули. Потому что от него зависело, как и сколько еще она проживет.

— Ужас какой! — тихо воскликнула Марина.

— Ничего не ужас. Он же меня не заставлял. Я сама так решила. Конечно, я совсем не таким представляла своего будущего мужа. Но… Но ведь мы живем. Я живу ради бабули. А Слава… Он ведь понимал, что из-за нас у него могут быть неприятности по службе. И все-таки пошел на это — ради меня.

— Вы «Реченьку» будете петь? — вдруг спросила Марина.

Альбина кивнула, ничуть не удивившись неожиданному вопросу.

Марина встряхнула головой.

— Как я выгляжу? На Бабу-ягу не очень похожа? Детей не напугаю?

Марина открыла сумочку с косметикой и, вытащив зеркальце, принялась подводить тонким карандашиком глаза.

— Ты что, собираешься с нами петь? — спросила Альбина.

— А куда ж вы без меня? Сейчас вот только здоровье на лице нарисую, и пойдем.

Дверь распахнулась, и в кабинет стремительно вошла Галя. Глаза ее возбужденно сияли.

— Девчонки! — воскликнула она. — Знаете новость? Я развожусь с Лешкой.

Марина выронила карандаш, он покатился по столу к самому краю и упал. Галя ловко поймала его на лету.

— Правда-правда, — сказала она. — Но это еще не все! Аль, ты лучше сядь, а то свалишься… Я развожусь с Лешкой и выхожу замуж за Голощекина. Он за моего Жгута ходил Сердюка просить, а потом Борзова. И Степан Ильич разрешил нам уехать в отпуск на море. Представляете, какой благородный человек?

— Кто? — спокойно спросила Альбина. — Степан Ильич?

— Да Голощекин же! А самое главное, он сказал… Умереть — не встать!.. Он сказал, что делает это исключительно ради меня. — Галя торжествующе посмотрела на подруг. — Ну, и как вам это? Марин, ты не возражаешь?

Марина, усмехнувшись, покачала головой.

— А ты сегодня хорошо выглядишь, — заметила Галя. — Может, пойдешь на концерт?

— Она петь с нами собирается, — сказала Альбина.

— Ну и молодец. Лешка обрадуется. Ладно, побегу за своей малышней. Они так волнуются, что правда как стадо козлят — прыгают, толкаются и визжат дурными голосами… Аль, не в службу, а в дружбу: можешь нам быстренько рожки сделать? У нас одной пары не хватает. Возьми ваты, обмотай бинтиком, а резинка у меня есть… Ну до встречи.

Она умчалась.

Марина закончила краситься. Встав, подошла к окну — Галя бежала по улице, и юбка ее легкого, в крупных цветах, платья раздувалась парусом.

— Надо было Гале тоже выдать белый халат, — сказала Марина. — И тогда у нас получилось бы трио сестер милосердия.

Концерт подходил к концу. Зрительный зал клуба был переполнен. Из-за кулис доносился визг Галиных подопечных — они все никак не могли выйти из образа. Сержант Братеев стоял возле стены и, не отрываясь, смотрел на Ольгу: она что-то тихо выговаривала одному из ребят. Полковник Борзов хотел сесть подальше, чтобы не мешать детям смотреть, но ребята его поймали, взяли в плен и с почетом усадили в первом ряду.

Гости выступили не хуже хозяев. Номера были разномастными — песни, танцы, акробатический этюд, который, несмотря на многочисленные репетиции, закончился все-таки кучей-малой. Но когда на сцену вышла маленькая, худенькая девочка и неожиданно по-взрослому серьезно прочитала удивительные по своей силе стихи, Степан Ильич почувствовал, как защипало в глазах.

И бессмертные гимны, прощальные гимны над бессонной планетой плывут величаво… Пусть не все герои — те, кто погибли, — павшим вечная слава! Вечная слава!.. Вспомним всех поименно, горем вспомним своим… Это нужно — не мертвым! Это надо — живым!

Борзов покосился на сидевшую рядом Ольгу — она смотрела на свою ученицу не просто с одобрением — с гордостью. Повезло ребятам с учительницей, подумал полковник.

После концерта собрались возле штаба, куда должен был подъехать автобус. Степан Ильич пожал каждому из ребят руку — пальцы у них были липкими от конфет.

Жгут по просьбе мальчишек демонстрировал приемы рукопашного боя.

На лавочке сидели двое — вихрастый мальчик в чистой, но плохо выглаженной рубашке и девочка с вымазанными зеленкой коленками. Оба беспечно болтали ногами и о чем-то разговаривали.

Марина прошла мимо и остановилась, глядя на них. А ведь когда-нибудь и ее сын будет таким же взрослым вихрастым мальчиком в пионерском галстуке. Она впервые подумала о своем ребенке вот так конкретно. На кого он будет похож? А, неважно. На нее, Марину.

Или это будет девочка? Девочка с густой светлой гривкой, которую можно заплетать в тугие пушистые косички. Что чувствует мать, расчесывая тонкие шелковистые прядки своей дочери? Марина не знала, но вдруг поняла, что ей не терпится это узнать.

Подъехал автобус. Ребята долго и шумно рассаживались, споря из-за мест возле окна.

Попрощавшись с полковником, Ольга огляделась, отыскивая взглядом Братеева. Он стоял вместе со своими солдатами. Поймал Ольгин взгляд и подошел.

— До свидания. — Она протянула Братееву руку. — Спасибо вам… — Ольга улыбнулась, — …товарищ майор. Приезжайте к нам в гости.

Покраснев, Братеев пожал протянутую руку и вытянулся по стойке «смирно».

— Есть, приехать к вам в гости… — он засмеялся, — товарищ генерал!

Ольга тоже рассмеялась и неожиданно для себя самой чмокнула сержанта в пунцовую от смущения щеку под одобрительные возгласы солдат и своих учеников.