Книга Машины Российской Империи - Иван Крамер

Джуса прошагал мимо во главе троицы матросов, вооруженных ножами и дубинками. То есть пробравшийся тайно на баржу пассажир взволновал капитана Петера больше, чем атака авиетки? Не может такого быть. Наверняка на наших поисках настояли Чосер с Карибом – и это значит, что у них есть рычаги влияния на капитана. Деньги. Или страх. Или и то, и другое.

Заяц стоял передо мной, будто защищая, выставив свой ржавый сломанный ножик, жалкий в сравнении с саблей толстяка. Стоял и тихо сопел. Нас могли легко заметить, стоило только кому-нибудь повернуть голову к штабелю, но они прошли мимо, так и не кинув взгляд в нашу сторону, и скрылись в проходе, ведущем к носу.

Выждав еще, я сказал:

– Нет смысла бегать по палубе. На нас все равно наткнутся, рано или поздно.

– Есть, – возразил Заяц, поворачиваясь. – Есть смысл, потому что у меня есть план.

– Ну, какой у тебя план, кроме как метаться туда-сюда?

– Такой план, что мы можем спрятаться в юте!

– Под боком у капитана? Ты с ума сошел. Может, прямо у него в каюте? Мы оба уже пробовали залезть в одну каюту…

Моя ирония была просто слабой попыткой замаскировать тот факт, что я и сам понятия не имел, как теперь быть. Но Заяц воспринял эти слова всерьез:

– Да не в каюте, а там снизу есть ходы! Над машинным отделением, такие… лазы, узкие, с решетками, я в них ползал.

– Вентиляция, что ли? Там нас тоже запросто…

– Тихо! – шикнул он.

Неподалеку снова раздались голоса. Я попятился, развернулся и на цыпочках заспешил прочь от штабеля, слыша шаги мальчишки за спиной. Вскоре мы очутились на свободной от груза площадке между ящиками с надписью «Manufactory» и высоченной пирамидой мешков с мукой. Со стороны носа и кормы к площадке вели два прохода, а на середине был грузовой люк.

Голоса сменились звуком шагов – кажется, это знакомая нам компания с Джусой во главе возвращалась назад. А ведь за мешками – борт, сообразил я, и вдоль борта тянется пустая полоса, хорошо просматриваемая по всей длине. Если окажемся на ней – нас обязательно увидят. И останется только…

– Анри, ты куда?! – воскликнул Заяц, когда я прыгнул на площадку с люком. – Вниз не надо, там как в ловушке!

Трюм действительно был ловушкой, но я не собирался спускаться – лишь распахнул крышку и бросился назад, за мешки. На ходу вцепившись в шиворот мальчишки, поволок его за собой.

Мы замерли позади мешков. Несессер висел за моей спиной, револьвер c буквой «S» на рукояти был в правой руке. Почему-то я предпочитал пользоваться им, всегда первым доставал из кобуры. У меня было чувство, что с буквы на этом оружии начинается имя моего отца, а с «Н» – фамилия, и поэтому тот револьвер нужно использовать вторым. Глупость, конечно…

Трое матросов и Джуса, громко топая, выбежали со стороны носа. Двойной подбородок толстяка содрогался, сабля в руке ходила ходуном. Погоня давалась ему тяжело, и злобное выражение красного лица недвусмысленно говорило о том, что он сделает с беглецами, как только они попадутся ему.

Матрос показал на раскрытый люк, они подбежали туда, заглянули, потом расступились, пропуская тяжело пыхтящего Джуса. Он посмотрел вниз, кинул взгляд вокруг. Заяц вцепился мне в рукав, мы затаили дыхание.

Джуса отдал приказ – и матросы полезли в трюм.

Толстяк спускался последним. Когда над палубой осталась только его голова, донеслись тяжелые шаги, и в поле зрения появился Кариб. Он окликнул Джуса, тот кивнул ему – и пропал из виду.

Кариб склонился над люком, упершись рукой в колено. Я решил, что он тоже собирается слезть, но человек-кулак, распрямившись, поглядел по сторонам. Я едва успел отпрянуть за мешки, а Заяц сдавленно прошептал:

– Второй пистоль достань.

Делать этого я не стал, но выставил перед собой тот револьвер, который уже был в руке, чтобы открыть огонь, как только это понадобится. Выглядывать из-за мешков ни один из нас больше не рискнул, теперь мы могли только слушать. Звук шагов не раздавался, палуба не скрипела – непонятно было, крадется ли Кариб к нам или стоит на месте. Доносились перекрикивания преследователей, но на площадке стояла тишина, и ожидание становилось невыносимым.

– Я сейчас! – прошептал Заяц.

– Нет, погоди! – начал я, но он бесшумно метнулся вокруг мешков, оставляя следы в белесой мучной пыли, покрывающей палубу у подножия пирамиды.

Я ждал с поднятым револьвером. Джейн тогда стреляла в грудь, а я, если Кариб появится передо мной, выстрелю ему в голову, прямо в смуглое лицо с жесткими складками у рта. Вот только и он может с ходу выстрелить… ладно, примем смерть вместе, плохо только, что в живых останутся мистер Чосер и Хозяин. Если что-то мелькнет впереди, мне нужно сразу резко присесть, надеясь, что пуля пролетит над головой, и тогда уж стрелять.

Возглас и громкие голоса донеслись с другой стороны палубы – скорее всего, преследователи обнаружили наше логово. Хорошо, что несессер со мной, и что я надел свою жилетку с сюртуком. Хотя между ящиками остался бушлат, к тому же вход занавешен мешковиной – догадаться, что именно там провел ночь неизвестный пассажир, нетрудно. С юта Чосер и Кариб наверняка заметили не только меня, но и Зайца, и если для команды все происходящее может быть вроде игры, то эти двое, да и Джуса вместе с ними, настроены серьезно.

Сзади донеслись легкие шаги, я узнал их и не стал оборачиваться. Меня подергали за рукав. Не опуская револьвера, я присел, чтобы Заяц мог говорить совсем тихо, и он зашептал:

– Ты больше не выглядывал?

Я мотнул головой. Мальчишка продолжал:

– Этот Кулак сначала стоял над люком и так оглядывался… Будто вынюхивал.

– Тише, – велел я.

– Да я тихо, тихо. Он, как пес, понимаешь? Такой… страшный, я думал: щас залает и на меня прыгнет! И зубами вцепится! А он понюхал, поглазел, потом достал часы, большие, ого, золотые такие, аж сияют, и стал ими качать на цепочке. Туда-сюда, туда-сюда… и потом дальше к носу пошел. И двуствол у него! Я таких раньше не видал, стволы толстые, с мою руку. Честно, не вру.

– Знаю, – сказал я, выпрямляясь и начиная отступать к борту. – Его часы – оружие, в них спрятаны лезвия. Не знаю, какой там механизм, но Кулак ими может убить, имей в виду. Сейчас его там уже нет?

– Нету, нету. Идем.

– Не идем. В любой момент сюда может прийти кто-то еще. Или те, кто спустился в трюм, поймут, что нас там нет, и вылезут обратно.

– Да нет же! – возбужденно зашептал он. – Почти все на другом конце палубы, а эти так скоро не вылезут! Трюм большой, чтобы весь обыскать, много времени надо.

– Значит, ты все-таки предлагаешь идти к юту? Мы туда не подберемся, перед ним открытая площадка, нас заметят. Я думаю, пора с борта нырять.

– Но как же? Мы же твоих врагов потеряем, уплывут.