Книга Конклав ночи. Охотник - Александр Сивинских

Рыков не спрашивал, он утверждал.

– Знал, – согласился я. – Разве принес бы тебе настоящую?

Он пожал плечами.

– Ну а что? Кому и отдавать, если не мне. Только я знаю, как ею распорядиться с максимальной пользой. И с максимальным человеколюбием.

«Ну да, лучший друг овечек – конечно же волк, а людей – вурдалак».

– Раз уж речь зашла о человеколюбии. Господин генерал, у тебя вода есть?

– Благодарю за присвоение высокого звания, но пока только полковник, – поправил он. – Вернее, уже полковник. Можешь поздравить. А вода есть, держи.

Рыков кинул мне плоскую фляжку. Воды в ней было меньше половины.

Я выпил все до дна, отбросил фляжку в сторону. Она брякнулась о камень.

– Ну, для настоящего кровопийцы полковника до генерала рукой подать. Теперь даже «тыкать» неудобно.

– Верно мыслишь, Раскольник. Придется отвыкать.

Кажется, он и впрямь не собирался мстить за обезглавленную Ирочку. Ладно, решил я, поболтаем, коли так. Авось узнаю что-нибудь полезное.

– Обещать не буду, но попробую, – сказал я. – Значит, обрывки липового Кодекса Высших тебя… то есть вас и вашу женушку не устроили. И вы решили поискать настоящий. Здесь.

– Не совсем так, но к истине близко.

– Соплеменники в курсе? Помощь не предлагали?

Он понял, о какой помощи я говорю, и ухмыльнулся.

– У местных статус маловат в мои дела лезть. Только и хватило духу – тебя подослать.

– Чего?!

– Мля, Раскольник, кончай простачка корчить, – сказал Рыков утомленно. – Может, поначалу ты и правда не понимал, что к чему. Но после того, как с Иркой встретился, должен был сообразить, зачем тебя сюда направили. Так – нет?

«Хрена там сообразил. Разыграли как пешку».

Прикусив нижнюю губу, я кивнул:

– Так и есть.

– Вот видишь. Ну да ты не расстраивайся, я с ними разберусь. Навсегда забудут, как полковнику Рыкову гадить. Хочешь, набью из Мордвиновой чучелко и тебе подарю? В огородном товариществе такой штуке цены не будет. Поставишь какой-нибудь вдовушке на участок вместо пугала. Урожай гарантирован.

– Угу, только чучела лесбиянки в моем саду не хватало.

Рыков захохотал.

– Ладно, – сказал я. – С местными понятно. А остальные?

– А у остальных нету серьезных оснований, чтоб вмешаться. Я в отпуске, могу заниматься чем угодно. Археологические изыскания – мое новое хобби. Предаюсь ему со всем рвением. Да и не факт, что наши шавки кому-то доложили о моей поездке.

Припомнив обладателя грохочущего баса, велевшего мне после самоубийства Тагира сидеть смирно, я хмыкнул. Кем бы ни был посетитель кураторского кабинета, но только не мелочью. И не тупицей. Он знал, что лучший способ заставить меня что-либо сделать – настрого это запретить.

– Что ты хмыкаешь? – спросил Рыков с подозрением.

Я качнул ружьем.

– Да вот, вижу, кое-что уже изыскали. Какие сокровища в сумочке-то прячете?

– Не твое дело, Раскольник. – Он явно занервничал. – Не твое, понятно! И вообще, чья бы скотина мычала. Археология по-любому гуманней, чем охота. Пусть даже на кровососов.

– А нищенку с ребеночком вы тоже из гуманизма заразили, господин полковник? – вскипел я. – Коров губили? Жеребца министерского? Тагира Байрактара шантажировали?

– Хорош истерить! – прикрикнул он. – Чужие заслуги мне не приписывай. Это все Иркины косяки. Никак не могла наиграться с силой высшего. Мой – только конь. Каюсь, не удержался. Очень уж хорош был жеребец. Да и министра давно недолюбливаю. Дрянной человечишка. Подкузьмить такому – одно удовольствие.

– А собака? – спросил я.

– Что собака? – удивился Рыков.

– Господин полковник, ну зачем вы дурака включаете? Ирочка натравила на меня псину, обращенную в упыря. Раньше я даже не слыхал, что такое возможно. Животные, включая высших приматов, не заражаются. Дохнут от укусов, и все.

– Ох, Раскольник. Здесь, – Рыков показал большим пальцем в подвал, – все возможно. Председательница такого наворотила, что академик Сахаров с водородной бомбой от зависти обделался бы.

– Пф. Когда это было-то?

– Когда было, когда было… – передразнил он. – Зря фыркаешь. Такие дела срока давности не имеют. А Дарья Митрофанова была без дураков выдающимся животноводом. Выводила породу ночного скота, иммунного к солнечному свету.

– Крупного рогатого?

– Крупного, мля, зубатого. Кто-то считает, что так и не успела. А кто-то, что наоборот – успела. Но все сходятся в одном. Тракторист, который ее зарезал, был не просто соискателем на титул высшего. Этот подонок намеренно на нее охотился. На ее секреты. Жаль, Конклав его не додавил.

– Кстати, о Конклаве, – перебил я Рыкова. – Господин полковник, нашему мальчику наверняка понадобится поддержка. Как бы его не посчитали самозванцем. Рассчитываю на содействие. Рекомендации, протекция, все такое.

– С какого перепугу он стал нашим? – поразился Рыков. – Мля, Раскольник, ты издеваешься. Скормил какому-то сопляку мою жену, а сейчас хочешь, чтоб я за него вписался перед Конклавом? Ты башкой не ударялся, нет?

– Ударялся, – сказал я. – Причем не раз. Если бы не шлем, хрен бы выжил.

– А, ну тогда понятно. Ладно, растолкую ситуацию, благо она очень проста. Эмин – исключительно твой мальчик. Сам создал это чудовище, сам с ним и нянчись.

Другой реакции ждать не приходилось. Патриархи – прирожденные одиночки. Любые их союзы временны и надежны не более, чем предвыборные обещания кандидатов в депутаты Государственной думы. И тем не менее, ради выгоды высшие способны на многое.

– Нянька из меня… Зато могу предложить за протекцию кое-что нажористое, – сказал я.

Он оживился:

– Другой разговор. Что именно?

– Доступ к Книге Рафли. К настоящей.

Рыков одним неуловимым движением встал на ноги. Вторым – переместился ко мне. Схватил за ремень, как давеча Ирина, и поднял. Он был ниже меня на добрый десяток сантиметров, но мои ступни все равно повисли в воздухе.

– Надеюсь, это не шутка, Раскольник, – прорычал он. – Второй такой подставы, как на Тещином болоте, я не допущу. Мы понимаем друг друга?

– Целиком и полностью, – сказал я, легонько пристукнув дулом «Моссберга» по его нижней челюсти. – А теперь поставь меня на землю, ночной. Только нежно. У ружья спуск больно слабый.

Рыков опустил меня как пушинку. Я демонстративно щелкнул предохранителем и уточнил:

– Так мы договорились насчет Эмина?

– Договорились, – сказал он.