Книга Квартирный вопрос - Екатерина Риз

— Молодец.

— Что? Я тоже нервничаю. Не заметно? А когда банкет?

Сонька выразительно на него посмотрела.

— Банкет после выставки.

— Жалко. Женька вся белая стоит.

— Прекратите, — шикнула я на них. — Я, кажется, глупостей журналистам наговорила.

Дядя только улыбнулся.

— Им всё равно, что ты им наговорила. Напишут то, за что им платят. Так что не волнуйся. А Димка твой где?

— Он не мой.

Сонька только вздохнула.

— Хорошо было бы… То есть, если бы немой был. А то он опять кого-то обхаживает. Борь, что это за мужик?

Дядя посмотрел в ту сторону и плечами пожал.

— Не наш.

Я тоже нашла взглядом Калинина. Он что-то втолковывал мужчине внушительной комплекции, а тот на Димку поглядывал не слишком радостно, потел и постоянно промокал лоб носовым платком.

— Это и есть твой спонсор, Жень? — шепнула Сонька.

— Откуда я знаю?

— Наверное, он. Смотри, как потеет. Денег ему жалко.

Димка подошёл ко мне минут через пятнадцать. Я к тому времени от дяди с Сонькой отошла, обходила зал, смотрела на людей, стараясь понять, как они реагируют на мои картины. Короче, пыталась подслушать чужие разговоры. Но ничего не слышала. Толкового, в смысле. Говорили о чём угодно, только не обо мне и не о моих картинах. Можно подумать, что все сюда пришли повеселиться и засветиться в обществе. Я расстроилась, о чём Калинину и сообщила, как только он оказался рядом. Да настолько, что даже позволила ему обнять меня за талию, вот как сильно мне требовалась моральная поддержка. Ну и где моя хвалённая храбрость и свежеприобретённая уверенность в себе?

— Им не нравится, — шепнула я Калинину. Он удивлённо посмотрел.

— Кому?

— Всем. Они даже не смотрят!

— Солнышко… — Димка глаза закатил. — Это открытие. Это светское мероприятие. Вот завтра придут те, кому на самом деле интересно, а сегодня… Ты расстроилась что ли?

— Да, — еле слышно выдохнула я.

Димка ткнулся носом мне в ухо.

— Успокойся. Всё идёт просто замечательно. Пойдём, я тебя познакомлю.

Я слабо улыбнулась.

— Со спонсором? С тем потеющим дядечкой?

— С кем? А-а… нет. Это совсем другие дела. Пойдём. Они уже здесь.

— Они? — насторожилась я.

— Сама всё увидишь.

Мы прошли через зал, люди расступились и я, к своему изумлению, увидела инвалидную коляску и молодого мужчину в ней. Достаточно хрупкого телосложения, у него было очень интеллигентное, приятное лицо, очки в дорогой оправе и галстук-бабочка на шее. Мужчина улыбался, с интересом оглядывался, и когда на меня посмотрел, мне захотелось улыбнуться ему в ответ, настолько открытым был его взгляд, обращённый ко мне. Но я не улыбнулась. К тому моменту я уже наткнулась на хмурые взгляды двух широкоплечих ребят, стоявших позади инвалидной коляски и внимательно следивших за происходящим в зале, а теперь и к нам с Димкой приглядывающихся с большим подозрением. Складывалось такое впечатление, что они в любое мгновение готовы броситься вперёд и закрыть своего подопечного грудью. А противников убить. Стало немного не по себе.

— Здравствуйте, — сказал мужчина в коляске, разглядывая меня. — Вы ведь Женя? Мне говорили, что вы красивая.

Я кинула на Калинина осуждающий взгляд, а мужчине улыбнулась.

— Здравствуйте. — И тут же созналась: — Я Женя.

— Мне очень приятно.

Димка очнулся и выступил вперёд.

— Ева, это Виктор Сергеевич. Коростылёв. Я тебе рассказывал…

Виктор Сергеевич рассмеялся.

— Интересно, и что же про меня рассказывать можно? Я понимаю, мне рассказывали про красивую девушку, послушать приятно, а про меня-то что?

— Если человек интересный, то и послушать приятно, — в тон ему проговорила я и тут же Калинина сдала: — К тому же, он обманывает, Виктор Сергеевич, и он мне ничего не рассказывал, тайну хранил.

Димка предостерегающе вытаращил на меня глаза, но я отвернулась от него, сосредоточившись на Коростылёве. А тот после моих слов рассмеялся.

— И вы не расспрашивали? А как же пресловутое женское любопытство?

— Если честно, я перед выставкой так волновалась, что мне было всё равно.

— А по характеру, когда не волнуетесь, вы особа любопытная? Признавайтесь, Женя, я по вашим глазам вижу, что да.

Я лишь руками развела, признавая своё поражение. Виктор Сергеевич довольно кивнул. А потом его коляска вдруг зажужжала и поехала вперёд, мне показалось, что сама по себе. Я испуганно и смущённо отступила, и только потом заметила под ладонью Коростылёва, которая лежала на подлокотнике инвалидного кресла, небольшой управляющий механизм. Надо же, а я такие коляски до этого только в кино видела.

Виктор Сергеевич тем временем сделал едва уловимый жест рукой, и его охрана не стала торопиться следом за ним, да и Димку задержала, а я пошла за Коростылёвым, не совсем представляя, как мне нужно себя с ним вести. Но потом решила, что нужно просто быть самой собой, как советовал Калинин, а дальше видно будет.

С коляской Виктор Сергеевич управлялся весьма ловко и, кажется, своего положения совсем не смущался. Это перед ним люди расступались, причём провожали его весьма заинтересованными взглядами, а не бестактно любопытными.

— Мне нравятся ваши работы, Женя, — сказал Коростылёв, остановившись перед одной из картин.

— Вы сегодня первый человек, который говорит со мной о моих картинах. У меня такое чувство, что все пришли посмотреть на меня.

Он улыбнулся.

— А они и пришли посмотреть на вас. А может, и позлорадствовать. Такое тоже бывает.

— А вы из Москвы специально приехали на мою выставку?

— Вас это удивляет?

— Если честно, то… да.

Он легко развернул коляску и посмотрел на меня весело.

— Правда?

Я пожала плечами.

— Расскажите мне про Европу, Женя, — вдруг попросил он.

— И всё-то вы знаете, — рассмеялась я.

— Я тоже любопытный, каюсь. Мой друг говорит, что если бы не моё любопытство, я был бы жутким занудой. Иногда я люблю позудеть.

— А вы бывали в Европе?

— О, много раз. Но чаще в клиниках европейских, чем просто из удовольствия. И путешествовать в полном смысле этого слова я не могу, всё по пятизвёздочным отелям разъезжаю.

После таких слов очень хотелось извиниться за свою бестактность, но Виктор Сергеевич говорил это не для того, чтобы я его пожалела. Он просто рассказывал, а если и жаловался, то скорее в шутку, поэтому я только рассмеялась над его словами и принялась делиться впечатлениями от своей долгой поездки.