Книга Побег - Бекс Хоган

– В вас говорит безрассудство Змеи, – заявляет Лора.

– А в вас – трусость политика.

Меня больше не заботят манеры.

– Мы должны проголосовать.

Торин снова пытается – безуспешно – всех успокоить.

– Я пришла сюда не голосовать, – отрезаю я, разочаровываясь окончательно. – Я пришла за вашей помощью, а не за помехами.

Торин вздыхает.

– Мы проводим совет не просто так, – говорит он, и голос его звучит устало. – Мой отец правит железным кулаком, принимая поспешные и несогласованные решения, и посмотри, куда это нас привело. Я не хочу повторять те же ошибки. Так что будем голосовать.

И мы голосуем. Я в меньшинстве. Решено ждать Бронна и затем предпринять массовое наступление на самый хитрый корабль из всех, какие знало море.

– Вы совершаете ужасную ошибку.

Моих предупреждений никто не слышит, совет уже покидает пещеру. Торин старается меня задобрить, однако я отмахиваюсь и выбегаю прочь. Сколько смертных приговоров он только что подписал?

Грейс отыскивает меня в лечебнице толкущей храброкорень с таким неистовством, что он уже почти превратился в пыль.

– Что будешь делать? – спрашивает она, присаживаясь на мешки.

– А что я могу? Мне нужна помощь, Грейс. Мы с тобой вдвоем не сможем справиться с «Девой».

Она криво мне улыбается:

– Хотя вообще-то мы с тобой девчонки что надо.

Я откладываю пестик и ступку и смеюсь над всем этим кошмаром, потому что иначе впору реветь.

– Он подготовит новый удар.

Голос мой звучит так же беспомощно, как чувствую себя я сама.

– Знаю.

Конечно, она знает. Только те наивные советники не понимают, как действует мой отец. Мы некоторое время сидим тихо, погруженные в черные мысли. Первой молчание нарушаю я.

– Расскажи мне о Западных островах. – Смена темы совершенно не случайна. Я не хочу больше думать о том, что грядет. – Они действительно такие жуткие, как все говорят?

Грейс улыбается, и ее улыбка говорит о том, что она чувствует, как постепенно побеждает мое неверие.

– Не знаю.

Я хмурюсь.

– Но ты же говорила, что сама оттуда?

– Говорила, причем правду. Но нас с братом разлучили с родителями, когда мы были еще маленькими, и увезли на Восток, на Целинный остров, где нас учил уважаемый Хранитель.

Целый ушат новых сведений.

– У тебя есть брат?

– Близнец. Его зовут Якс. Я уже давно его не видела и ничего о нем не слышала.

Я смотрю на свою подругу, сознавая, как мало я на самом деле знаю о ней и о тех жертвах, на которые она пошла ради правого дела.

– На Востоке втайне живут и другие представители Запада?

– Да, но я не могу сказать сколько. Нам говорят только то, что мы должны знать. Человека, который меня вырастил и научил, зовут Ибнер. Он мой дядя. С нами жило еще четверо детей, моих кузенов, и, как только мы смогли ходить, нас стали учить драться. Хранители относятся к своим обязанностям весьма серьезно.

– Но зачем было жить на Восточных островах? Разве вы не могли остаться дома? Или ваши родители – поехать с вами?

– Возможно, это и есть ответ на твой первоначальный вопрос. Запад не считался безопасным для тех, кому нужно было защищать династию. Поэтому родители решили отправить нас подальше, а сами продолжили тем временем искать твою мать.

У меня внутри все аж вздрагивает от столь небрежно брошенного слова «мать». Но справляюсь, желая сосредоточиться на ее истории, а не на своей.

– Что произошло с Яксом?

– Он вернулся на Западные острова, поскольку большинство верило в то, что потерявшуюся принцессу можно найти там. А я решила, что важно действовать по-другому. Расширить горизонты. – Она делает паузу, покручивая выбившуюся из манжеты нитку. – Я много лет уже размышляю, не пора ли мне отыскать Якса. Рассказать ему о тебе.

Ее задумчивость сбивает с толку.

– Ты просто не знаешь, с чего начать?

Ведь найти ее брата было бы так здорово, разве нет?

– Я уверена, что если бы попыталась, то нашла бы способ с ним связаться. Дело не в этом. – Наши взгляды встречаются. – Я просто боюсь того, что они могут с тобой сделать, если узнают.

Во мне нарастает знакомое ощущение обреченности.

– Что ты имеешь в виду?

– Я боюсь, что они попытаются посадить тебя на престол. Хочешь ты того или нет. А про Западные острова я знаю, что они не ведают закона и полны опасностей. У меня нет причин сомневаться в слухах о том, что их окутывает дикое волшебство, и я не считаю глупостью опасаться Западных вод.

Мне памятны ночи, когда Грейс будоражила мое воображение рассказами о волшебстве, и теперь я понимаю, что то были вовсе не сказки. Она рассказывала мне свою историю. Несмотря ни на что, я ощущаю возбуждение. Но оно тут же гаснет, когда я вспоминаю о том, что особенно тревожило в ее рассказах.

– Но ты ведь не думаешь, что морские хищники существуют на самом деле?

Она пожимает плечами:

– Легенды всегда берут начало в действительности.

– Но никто их никогда не видел.

– Давно не видел. Однако истории передаются из поколения в поколение. Кто-то же их придумал. Меня всему этому научили еще в детстве. Вообще-то…

Она умолкает, внезапно теряя интерес.

– Что? Продолжай.

– Ну, если верить легенде, морские хищники исчезли, когда были убиты Западные короли. Некоторые верят в то, что они вернутся, когда будет восстановлена корона.

Она совершенно серьезна, и из уважения к ней я не смеюсь.

– В таком случае мне действительно не стоит претендовать на трон. Существам, дыхание которых делает воду такой ядовитой, что она растворяет плоть, лучше оставаться в глубинах. Или в легендах.

Я стараюсь не обращать внимание на участившееся сердцебиение от перспективы встретиться с этими животными, от обессиливающего желания, чтобы они всплыли.

Грейс улыбается, читая мои мысли.

– Такого будущего я не пожелаю никому. Если только не захочешь его по-настоящему, никому об этом не говори.

– Но Торин-то знает.

– Не думаю, что он тебя выдаст.

Чем больше она рассказывает о Западных островах, тем больше я запутываюсь. Я понимаю, что начинаю ей верить. По ходу дела я подсознательно допустила, что отец мог влюбиться в женщину, не зная наверняка ее происхождения, и, сам того не желая, продолжил утерянную линию Западных королей. Это настолько притянуто за уши, что я чувствую себя дурой. И вместе с тем мое влечение к Западным островам, неуместное возбуждение, охватывающее меня при одном упоминании о морских хищниках… все это можно объяснить, если в словах Грейс есть правда.