Книга На фронтах Великой войны. Воспоминания. 1914-1918 - Андрей Черныш

«Хай живе вильна Украина От Киева до Берлина. Гайдамаки гарно дрались. Дёйчланд, дёйчланд убер аллес».

В такой обстановке благополучно доехали до Екатеринослава. Город, или вернее вокзал, набит был «старыми друзьями» – австрийцами. Зала первого класса была заполнена офицерами. Они держали себя гордо, победителями. Мы не обращали на них никакого внимания, и даже было желание выказать к ним возможно больше пренебрежения.

На поезд на Ростов попасть оказалось чрезвычайно трудно, – такая масса была пассажиров. Все же, благодаря нашей настойчивости и смелости, попали и устроились недурно. На следующий день мы были в Таганроге, намеченном нами для остановки. Отсюда было рукой подать, что называется, мне – в Ейск, а моему спутнику, жившему по-прежнему, как подчиненный, моими решениями, – в Азов; кроме того, у него в Таганроге были близкие родственники. Словом, город нам обоим был хорошо знаком, и отсюда мы полагали заняться «выяснением обстановки» для принятия дальнейших решений.

Город уже жил «под немцем». Здесь их было довольно много, не менее дивизии. Тут же находился и штаб корпуса, на главной, Петровской, улице. В городе заметен был порядок, поддерживаемый двумя властями, немецкой и русской – донского правительства. Обычно оживленный, как я его помню по мирному времени, Таганрог жил тихо. Прекрасный порт на море, имевший в недавнем прошлом огромный грузооборот, был почти пустынным, даже баркасов «рыбалок» было немного. Всюду стояли часовые немецких караулов. На высоком берегу над портом стояло несколько тяжелых батарей, смотревших дулами в море.

Город носил некоторые следы недавнего его завоевания у большевиков. Ходили рассказы о зверствах большевиков: было убито много офицеров и юнкеров, и в их числе генерал Ренненкампф[190]. Свои «жертвы» большевики похоронили с помпезными «революционными почестями» в прекрасном здесь городском саду, изуродовав его этими «геройскими» могилами. Они уже были выкопаны и преданы земле на городском кладбище.

Решили пока остановиться в Таганроге, пожить, отдохнуть, установить связь с домами родных «за морем» и вообще ориентироваться в обстановке, чтобы знать, что предпринять дальше.

О том, что было «за морем», то есть у нас, в Ейске, я скоро узнал от рыбаков, которые нелегально поддерживали сообщение с южным, большевистским, берегом. Их баркасы каждый день почти ходили тут в море за рыбой и перевозили пассажиров из Таганрога в сс. Круглое, Семибалки, Николаевка и обратно. Проделывалось это ловко на глазах у большевистских постов, расставленных по южному берегу Азовского моря. Впрочем, иногда эти посты благосклонно пропускали лиц «пролетарского» происхождения. От таких пассажиров я узнал, что на той стороне – большевистское царство, и в Ейске гнездится один из центров их власти, при этом мне даже называли заправил, ейских парней, фамилии которых были хорошо знакомы еще по детским годам. Шло там преследование несчастного офицерства, зверские убийства, вообще родной город переживал кошмарные дни, и нечего было и думать, чтобы туда пробраться. Такая же картина приблизительно, если не хуже еще, была выяснена и для моего спутника в отношении Азова.

Через несколько дней поехали в Ростов. Сообщение с ним было регулярное, несмотря на то, что за ст. Синявка мост был разрушен, и движение происходило с неудобной пересадкой: приходилось версты 1½ путешествовать пешком. Но обыватель не унывал, ездил, передвигался массами, благодушно, по-видимому, настроенный. Впрочем, это были, главным образом, волны спекулянтов всех мастей и рангов – эта грязная накипь в котле революции и вызванной ею разрухи. Ростов, весьма крупный торговый центр, имевший немало еще всяких запасов и продуктов первой необходимости, точно магнитом притягивал к себе эту ораву шакалов.

Ростовский вокзал представлял из себя что-то вроде Ноева ковчега на горе Арарат. Кого тут только не было! Некоторые даже обосновались тут более прочно, ожидая возможности попасть домой – кому на Кубань, кому в Ставрополь, или на Кавказ и проч. Встретил и ейчан, «устроившихся» здесь уже давно.

На Садовой (главная улица в Ростове) опять немцы. Узнали, что их силы, до дивизии, держат фронт за Доном у Батайска против большевиков. И действительно, временами из-за Дона доносился гул редких выстрелов.

Но город как будто этим не тревожился. По Садовой сновало немало публики. Рестораны действовали.

По высокому берегу Дона, на спусках улиц, перпендикулярно к реке, можно было наблюдать кучки любопытных, старавшихся разглядеть «военные действия» у Батайска. Все в Ростове можно было найти и все купить. И, если б не следы в некоторых местах недавних боев и отсутствие нарядных витрин шикарных магазинов (а некоторые из них были закрыты), город совсем бы походил на прежний богатый, шумный, жуликоватый, веселый, красивый Ростов. Новостью во внешности всегда бойкого торговлей города было необычайное развитие мелкой спекулятивной купли-продажи предметами необходимых потребностей для массы населения. Огромная площадь около старого собора и прилегающего базарного района сплошь была занята такими торговцами и покупателями.