Книга «Работа мечты». За кулисами индустрии моды - Джулия Менситьери
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я тоже могу всецело отдаваться работе, но у меня есть жизнь, мне нужно есть… Я не хочу работать 24 часа в сутки. Можешь себе представить, каково это — работать 24 часа в сутки? Да, я прошла стажировку, работая в баре! <…> И в конце ты такая вот худенькая, потеряла сорок килограмм.
Когда другие молодые женщины рассказывали о злоупотреблениях у Франка, Мишель, выразив облегчение, что больше там не работает и что у нее «груз с души свалился», рассказывает:
У меня сложилось впечатление, что там все увлечены работой и должны отдавать ей себя целиком, а это не моя тема. Знаешь, преподаватели такие же, они говорят тебе где-то за три недели: «Вы должны нам сделать 20 моделей»… Я не хочу уработаться до смерти, чтобы сделать их дурацкий проект! Честно, не хочу! Я хочу, чтобы у меня было время наслаждаться тем, что делаю, иначе оно того не стоит, это эксплуатация! Честно, система гнилая. Сколько раз я говорила себе: «Я не хочу оставаться в этой среде». И когда вспоминаю учебу, то говорю себе: «Зачем только я в это ввязалась?»
Луиза отвечает: «Они ищут психологически сильных людей, чтобы быть уверенными, что те не сдадутся. В этом и заключается смысл игры — сломать тебя, чтобы посмотреть, поднимешься ты или нет».
Разговор прерывается только около четырех часов авторитарным вторжением Хайке, стилиста у Франка, которая должна назначить каждой из нас манекенщицу для переодевания. Мы переходим в другой угол зала. На стене висят фотографии, сделанные во время примерки: на каждой модели запечатлен выделенный ей наряд. На фотографиях наклеены стикеры с пометками про используемые аксессуары. Каждой из нас выделяется длинная штанга, на которой собраны все «луки» для данной манекенщицы. Фотография, идентичная той, что наклеена на стену, также висит на вешалке, чтобы можно было правильно подобрать аксессуары. Каждая «девочка» переодевается как минимум дважды, и самое важное здесь — точность и быстрота, инструктирует нас по-английски Хайке.
Модели прибывают постепенно, волнами, потому что они приходят с других показов. Это бразильянки, голландки, француженки, кенийки, американки, русские. Лично я должна позаботиться о Джо, шестнадцатилетней канадке, как я прочитала на карточке, наклеенной на вешалку. Некоторые девушки, те, кто больше всего разъезжает, очень устали, потому что Парижская неделя моды — последняя после Нью-Йоркской, Лондонской и Миланской. Прибывает когорта парикмахеров и визажистов, и за час шоурум превращается в огромный салон красоты: повсюду зеркала, целые коробки с муссами для волос и средствами для макияжа, а шум десятков фенов и распылителей лака для волос сливается с музыкой. Каждую модель окружают два-три человека, которые занимаются ею. Чем ближе показ, тем больше журналистов, знаменитостей и фотографов прибывают на бэкстейдж. Фотоаппараты и кинокамеры направлены во все стороны, и повсюду их встречают улыбки. Франк дает интервью различным телеканалам.
На экранах мы видим сотни напыщенных людей — они ожидают у входа в зал и наслаждаются предложенным им аперитивом. За кулисами внезапно нарастает волнение, напряженная атмосфера сгущается, показ вот-вот начнется. Технические работники общаются друг с другом по рации, а Хайке дает нам указания в мегафон. Ей помогает еще более авторитарная молодая англичанка с андрогинной внешностью. Она знакомит меня с Джо, которой, как и другим моделям, уже сделали прическу и макияж. Мы занимаем места рядом с нашей стойкой. Джо ставит на пол рюкзак — в нем я вижу плюшевую игрушку Hello Kitty. Джо выглядит измученной. Она раздевается, явно смущенная необходимостью демонстрировать свое тело перед такой толпой народу. Джо всеми силами старается скрыть свою наготу, и все же я успеваю заметить, что на соски у нее наклеены лейкопластыри телесного цвета, как будто она хочет сохранить хотя бы несколько сантиметров приватности.
Модели выстраиваются в очередь в соответствии с порядком выхода перед черным занавесом, отделяющим бэкстейдж от коридора, ведущего к подиуму. Сотрудник ивент-агентства ожидает, когда ему подадут знак к выходу. Ощущаются напряжение и эмоциональный накал. На экране рядом с нами появляется изображение переполненного зала. Мы слышим доносящуюся со сцены музыку, а в первых рядах, за спинами десятков замерших в ожидании фотографов, узнаем нескольких знаменитостей из мира шоу-бизнеса. Сигнал — и вот выходят модели. Мы занимаем места, чтобы переодевать их.
Все заканчивается очень быстро, когда мне кажется, что все только началось. Франк триумфально входит на бэкстейдж, рядом тележка с ведерками, полными бутылок шампанского. В общей эйфории, под аплодисменты и крики восторга он откупоривает первую бутылку. Десятки камер запечатлевают, как он чокается с моделями. Вот она, мечта. Присутствующие знаменитости поздравляют его и фотографируются с ним, как бы подтверждая, что они принадлежат к одному миру. Пилар, которая начала пить после обеда, уже заметно набралась. Стажеры держатся особняком и тоже выпивают по бокалу шампанского. Я же общаюсь с фотографом и журналисткой, которые задают мне вопросы о моих исследованиях и протягивают визитные карточки, чтобы мы могли позже встретиться и пообщаться. Постепенно ажиотаж угасает, энтузиазм спадает, снова зажигается свет, зал пустеет, музыка стихает. Остается пара бутылок шампанского, несколько фотографов и журналистов, еще какие-то люди… Прошло всего минут двадцать по окончании шоу, как Пилар обращается к стажерам, хлопая в ладоши и крича: «Девочки! Раз-два, раз-два! Надо упаковать все вещи и занести в грузовик, он на парковке, давайте, вперед!» Ее требование и то, как оно сформулировано, приводит многих в замешательство, но после секундного удивления разговоры возобновляются. Я оглядываюсь в поисках стажеров и вижу на их лицах след разочарования и раздражения. Для них мечта закончилась.
Через полчаса я выхожу из зала. Пилар, Франк и его друг сидят на террасе, прилегающей к заведению, и пьют вино с бельгийскими музыкальными знаменитостями, пока стажеры заканчивают загружать грузовик в нескольких метрах от них. Я подхожу к девушкам и вижу, что Зое плачет. «Это из‑за Пилар», — говорит мне Сара, ничего больше не добавляя. Сейчас 11 часов вечера, они устали и расстроены, потому что Пилар приказала им отправляться в шоурум, чтобы разгрузить грузовик и разобрать все его содержимое — шоурум должен быть готов к началу следующего рабочего дня.
Возмущенная не меньше их, я говорю, что считаю эту просьбу совершенно неуместной, и, чувствуя себя все более неловко, приношу свои извинения за то, что не сопровождаю их — это не потому что я с ними не солидарна, а потому что всему есть свои пределы. Как только