Книга Клуб интеллигентов - Антанас Пакальнис

и сыплющиеся винтики робота, я невзначай глянул на брюки гида, туго обтягивающие его икры, и заметил, что отвороты штанин были отпороты еще совсем недавно — на их месте виднелись невылинявшие полосы.

Когда это было?

Я тоже задумался о бешеном течении времени.

ТЕПЛЮС

Когда видишь эти белые, крупные, как клавиши пианино, зубы — зубы старой клячи — кажется, что этот человек сейчас заржет. И он действительно ржет, этот слонообразный неуклюжий мужчина. Трясется весь, будто огромная груда студня.

— Мазня, а? Настоящая мазня!

Это голосом доброго барабана объявляет в кафе свое мнение о новом художественном произведении Теплюс. Он только что приковылял от другого столика, откуда и принес это мнение.

— Последняя заваль, скучища, банальщина, — грохочет барабан Теплюса.

Но вдруг грохот смолкает, слышна только хриплая шепелявость.

Что случилось? Ничего. Один авторитет, пьющий исключительно коньяк, заявил:

— А я думаю, что это очень интересное произведение.

Вскоре у другого столика уже гудит бас Теплюса:

— Мне кажется, довольно чистая работа...

Увы, один философски настроенный собеседник взял это под сомнение. Хотя и сосунок, но он был достаточно авторитетен и изъяснялся одними международными терминами. На это нужно было обратить внимание — такие иногда бывают непревзойденными новаторами и вообще весьма цивилизованны.

— Если мы глянем сквозь призму времени, то увидим... — сказал интеллектуал.

Через минуту Теплюс уже размазывал в другой компании:

— Если глянем сквозь призму времени...

— А где ты эту призму достанешь? В магазинах нет, — захихикала одна заслуженная борода.

Телпюс хотел что-то сказать, но глянул на огромную тень бороды на стене и не осмелился.

Беседа свернула в область театра. Один весьма солидный пьяница, с лацканами, закапанными всеми видами напитков, восторженно восклицал:

— Вот пьеса Дидъюргиса — действительно пьеса, о! Произведение, классика! Какие импозантные характеры! Какой подтекст! И какой контакт со зрителем!

Выйдя на улицу и встретив знакомого, Теплюс тут же и подбросил это мнение:

— Какой контакт зрителей! Подтекст разве лишь! А характеры импотентные...

Однако знакомый пьесой вовсе не восхищался.

— Рядовая болтовня, — махнул он рукой и ушел, даже не простившись.

Теплюс оказался на перепутьи, несколько растерялся, но не огорчился, так как знаток искусства, это не автор — критика глубоко не ранит его сердца.

Внимание привлекли бредущие впереди без цели два солидных художника. Теплюс крался за ними по пятам.

— Анализ и решение проблем, горячее художественное слово, раскрытие красоты человеческой души, глубина мазков заставляют призадуматься... — болтали художники о выставке творчества их приятеля.

Теплюс не только ушами, но и открытым ртом ловил каждый звук и заботливо мотал на ус услышанное. Вечером юбилей хорошей приятельницы, соберется женское общество — можно будет блеснуть образованностью.

Улучив удобную минутку, он и начал на вечеринке:

— Проблема анализов заставляет призадуматься... Внутренний жар и решение мазков показывают...

Участники празднества вопросительно поглядывали на хозяйку.

— Не обращайте внимания. Товарищ Теплюс очень быстро напивается, — объяснила юбилярша.

— Да я еще ни рюмочки... — по-дурацки вырвалось у Теплюса, а компания громко, невежливо расхохоталась.

Знаток покраснел, вспотел даже и вдруг стал говорить о погоде на завтра. Радио сообщило, что ожидается дождь, но он глубоко уверен, что будет распрекраснейшее вёдро.

И как было хорошо, что этого никто не мог опровергнуть... Как прежде: вместе с дымком сигареты и ароматом коньяка плывет, бывало, мнение по кафе, театральным фойе, коридорам собраний, стадионам — подхватывай его, разноси в толпе и окажешься на вершине Олимпа. А теперь... Мнения весьма запутаны, противоречивы, различны и непостоянны. Даже на самых лысых и бородатых знатоков рискованно положиться.

«Шикарный фильм! Режиссура, изобретательность операторов, кадры по всем линиям, со всех углов!» — своими словами расплескивает Теплюс свежеуслышанное мнение, а над ним смеются. А ведь это мнение в одном из ателье мод недавно одобрили трое красиво одетых эрудитов, непогрешимых, словно покойники.

Что же стряслось, черт подери?

Ведь некоторые острословы настолько обнаглели, что стали и сами спрашивать:

— Товарищ Теплюс, а как вам понравился концерт Плярпы?

Приперли к стене нашего милого знатока. На концерте он не был и мнения авторитетов подслушать еще не успел. Но разве мог этот знаток всех искусств признаться, что концерта не слышал? Никоим образом!

Потому он и попытался дипломатически вывернуться:

— Если заглянуть в сущность музыки, мы увидим, что тенденция раскрытия связей с массами сегодняшней тематикой, интенсифицируя производство и внедряя новые формы воздействия, которые...

Тенлюс так и не закончил, так как это было немыслимо: он не знал, что сказать.

Острословы и выгнали его за это из своего кружка.

Потом судьба стала еще более яростно преследовать его: при несовпадении мнений, Теплюс все чаще возвращался домой трезвым. Он стал сомневаться в мудрецах, пусть они и с бородами, и в черных костюмах — непогрешимые, как покойники.

А однажды смотрим и не верим — несет Теплюс книгу. Ту самую, о которой растекались весьма различные, противоречивые и туманные мнения. Возможно, он ее взял у кого-то, может, в библиотеке, а может, и купил — спросить было невежливо. Однако насмешники тотчас привязались:

— Покупаешь всевозможный хлам...

Теплюс съежился:

— Это не моя. Другу несу. Возвращаю.

Но на самом деле он эту книгу купил. Рискнул после обидных неудач и теперь, на досуге, меж днями критики, в кафе, парикмахерских и в иных местах, все читал по страничке.

И странное дело — книга его заинтересовала. Однако публично высказать истинное свое мнение и не осрамиться — для этого требовалась львиная храбрость. Хорошо опираться на авторитеты, но как положиться на собственный разум?

Поэтому он несмело, опустив глаза, вполголоса проговорился в кружке новых знакомых:

— Не знаю, мне понравилось...

И — о радость! — товарищи разразились почти вместе:

— И мне!

— Прекрасная книга!

— Говорят, уже раскупили...

Во рту Теплюса снова забелели клавиши. Он был удивлен, восхищен и потрясен до глубины души: значит, и сам он кое-что смыслит!

АМЕРИКАНСКАЯ МУЗЫКА

Поначалу почудилось, будто завизжала свинья. Но, нет. Визг перешел в хрюканье, потом звуки изменились: послышалось что-то вроде жужжания комаров и, наконец, раздался такой треск, что можно было подумать, будто кто-то палкой прошелся по штакетинам