Книга Assassin's Creed. Отверженный - Оливер Боуден

– Докладывайте, – равнодушным тоном потребовал первый часовой.

При виде индианки его глаза оживились и заблестели от похотливого вожделения. Женщина ответила ему ядовитым взглядом.

Я вдруг вспомнил, как в первый день, едва ступив на причал Бостона, захотел увидеть, какие перемены принесло правление англичан американской земле и ее коренным обитателям. Мне не понадобилось много времени, чтобы убедиться: для краснокожих появление бледнолицых стало настоящей бедой. Мои соотечественники произносили возвышенные речи о спасении Америки. На самом деле мы вели себя здесь как захватчики.

– Везем подарок для Сайласа, – сказал я, указывая на пленницу.

Часовой кивнул, сладострастно облизнулся, затем постучал в ворота, чтобы нас впустили. Вскоре мы оказались на территории форта. Внутри было тихо. Рядом тянулись невысокие крепостные стены, сложенные из темного камня. На них стояли пушки, повернутые в сторону моря. Туда же смотрели и солдаты, расхаживавшие по парапетам с мушкетами через плечо. Видимо, в форте со дня на день ждали нападения французов.

Мы проехали мимо, стараясь вести себя так, как подобает солдатам Сайласа. Найдя укромный уголок, я остановил телегу и сразу же сбил кандалы с рук и ног индианки.

– Как видишь, я выполнил свое обещание. А теперь, с твоего позволения, я тебе кое-что объясню…

Но женщина ничего не пожелала слушать. Сверкнув глазами, в которых я не заметил и тени благодарности, она спрыгнула с телеги и исчезла в темноте. Я смотрел ей вслед с чувством незаконченного дела. Мне почему-то очень хотелось остаться с ней наедине и рассказать о том, что мы задумали.

Томас намеревался было догнать индианку, но я его остановил.

– Пусть бежит, – сказал я ему.

– А если она нас выдаст? – возразил он.

Я смотрел в сторону, куда скрылась женщина. Казалось, она никогда не ехала на этой телеге и вообще была плодом моей фантазии.

– Не выдаст, – заверил я Томаса.

Место, где мы собрались, было достаточно уединенным. Я жестом подозвал соратников и сказал, что теперь нужно освободить пленных индейцев и ни в коем случае не обнаружить себя перед солдатами. Все молча кивали. Никто не улыбался, понимая серьезность нашего положения.

– Как обойдемся с Сайласом? – спросил Бенджамин.

Проще всего было бы тихо убить этого мерзавца. Достаточно вспомнить, как издевательски он держал себя с пленным Бенджамином тогда, на складе. Но я помнил об обещании доктора самому расправиться с работорговцем.

– Полагаю, он умрет от твоей руки, – сказал я Черчу, с которым успел подружиться.

Мои люди растворились в темноте. Я решил понаблюдать за Чарльзом, как-то незаметно ставшим моим учеником. Он в это время подошел к кучке солдат и представился. На другом конце плаца Томас умело затесался в ряды караульных. Уильям и Джон неспешно двигались к зданию крепостной тюрьмы, где содержались захваченные индейцы. Караульный попытался преградить моим соратникам путь. Внимание остальных солдат было отвлечено Чарльзом и Томасом. Довольный обстановкой, я подал Джону скрытый сигнал, подняв вверх большой палец. Он что-то сказал Уильяму, и оба остановились перед тюремным караульным.

– Чего надо? – успел спросить караульный и тут же стал оседать, получив от Джона удар в пах.

Тихо рыча, как зверь, попавший в ловушку, караульный выронил копье. Джон, не теряя времени, сорвал у него с пояса ключи. Оглянувшись по сторонам, Питкэрн быстро открыл ключом дверь, схватил со стены факел и скрылся внутри.

Я тоже огляделся. Никто из солдат не видел маленького происшествия у двери тюрьмы. Находившиеся на стенах все так же пристально вглядывались в морской простор. Внимание остальных оттягивали на себя Чарльз и Томас.

Повернувшись к открытой тюремной двери, я увидел Джона и вместе с ним – первых освобожденных узников.

И вдруг с парапета заметили происходящее.

– Что вы там вытворяете? – крикнул нам солдат, наводя на нас мушкет.

Хуже всего, что он поднял крик. Я стремглав бросился к лестнице и поднялся на парапет. Караульный уже собирался выстрелить, когда я придавил его своим телом и ударил скрытым клинком в челюсть. Солдат рухнул на меня. Я воспользовался его телом, как прикрытием, чтобы через мгновение вскочить и ударить в сердце второго караульного. Третий взял на мушку Уильяма, однако я успел полоснуть солдату по ногам. Тот упал. Я добил его ударом в затылок. Джонсон махнул мне в знак благодарности и занялся очередным солдатом. Кровь, брызнувшая из-под солдатского мундира, забрызгала Уильяму лицо.

Вскоре мы перебили всех, кто находился на парапете стены. Неожиданно открылась дверь другого строения. На пороге стоял рассерженный Сайлас.

– Я просил всего-навсего один час тишины! – заорал он. – Так нет! Не успел я проспать и десяти минут, как вы тут устроили это безумие. Я требую объяснений, и потрудитесь, чтобы они были убедительными!

И вдруг Сайлас застыл как вкопанный. Гневная тирада оборвалась. Он заметно побледнел, увидев, что плац усеян телами его солдат. Взгляд Сайласа метнулся к распахнутой двери тюрьмы, откуда выбегали пленные индейцы. Джон их подгонял, требуя не задерживаться.

Сайлас выхватил меч. Из дома, откуда он вышел, появилось несколько солдат.

– Как? – взревел он. – Как вы это допустили? Кто выпустил мой драгоценный товар? Что за неслыханная дерзость! Будьте уверены: всем виновным не сносить головы. Но вначале… вначале мы наведем порядок.

Солдаты Сайласа торопливо застегивали на себе мундиры, прикрепляли к поясу мечи, заряжали мушкеты. Плац, где совсем недавно валялись лишь тела убитых, вдруг заполнился красномундирниками, жаждавшими отомстить. Сайлас был вне себя. Он кричал, топал ногами и размахивал руками. Потом, сообразив, что нужно не кричать, а действовать, он несколько успокоился и стал отдавать распоряжения:

– Накрепко закрыть ворота форта. Убивать всякого, кто попытается сбежать. Мне все равно, будет ли это кто-то из нас или один из… них. Каждый, кто окажется возле ворот, станет трупом! Это вам понятно?

Сражение продолжалось. Чарльз, Томас, Уильям, Джон и Бенджамин оказались в гуще солдат и внесли сумятицу в их ряды. Те уже не понимали, кто рядом с ними – свой или чужой. Эта путаница стоила жизни не одному солдату. Индейцы, покинувшие тюрьму, были безоружны. Сбившись в кучу, они ждали, чем все кончится. Солдаты выстроились цепью у ворот форта. Сайлас находился там же, требуя от них быть безжалостными и беспощадными. Лучший момент для расправы с ним нам вряд ли представится. Сейчас работорговца заботило только одно – удержать свой товар. Сколько его солдат могут проститься с жизнью, Сайласа не волновало. Им двигала алчность и уязвленная гордость.

Я подал знак Бенджамину. Мы приблизились к Сайласу. Краешком глаза он нас заметил. На лице работорговца мелькнуло замешательство. Вскоре он осознал два печальных для него факта: он понял, что перед ним – двое из числа возмутителей спокойствия, устроивших нападение на форт. Второй факт был еще печальнее первого: Сайлас понял, что мы отрезали его от верных ему солдат. Со стороны мы с Бенджамином смотрелись как верные телохранители, оберегающие хозяина.