Книга Исповедь мачехи - Екатерина Сиванова

– Но у Колиной мамы нет возможности…

– Аль, мы сейчас о чем говорим? Ты спросила – я ответила. У Коленьки есть мама, которая двадцать пять лет знает, что ее сыну в армию идти… Я с этим юношей знакома меньше двух лет, и ты хочешь, чтобы «я тучи развела руками»… Я уже говорила: меня в этой ситуации волнует то, как год службы мужа будешь жить ты, в том числе где будешь жить, чем станешь заниматься, к каким целям двигаться… Когда ты выходила замуж, знала про армию?

– Знала…

– Телефон свекрови тебе известен? Звони, встречайтесь, обсуждайте, решайте. Две самые близкие женщины у твоего мужа – это его мама и его жена…

– Но…

– И даже не задавай мне вопрос про «откупиться». Мы не будем этим заниматься. И связей у нас таких нет, и принцип относительно нас всегда срабатывает про «или акула глухая, или свисток сломанный…»

– Понятно… Ладно, пока.

В те дни Андрей надолго уехал в командировку. Я осталась в Москве с детьми одна. Аля бывала у нас почти каждый вечер. Домой идти она не хотела. Это было видно. Она с удовольствием помогала Егору решать сложные задачки по математике, что-то рисовала с Машей, играла с Иваном. Пару раз Алевтина задавала мне вопрос про «можно ли остаться ночевать?». Каждый раз я отказывала и отправляла жену домой к мужу… Но именно тогда я впервые сказала дочери:

– Знаешь, иногда двум людям, которые даже очень любят друг друга, надо расставаться, чтобы соскучиться, чтобы чувства обострить… А уж когда двое все время ссорятся, то им надо расстаться дней на десять и договориться об обоюдном молчании. А потом назначить свидание в каком-нибудь ресторане и рассказать друг другу обо всем, про что думалось за эти дни. Поверь, многое понимаешь лучше… Вы же с Колей совсем не расстаетесь?

– Я все время думаю об этом. Мне просто физически необходимо побыть одной. Понимаешь, мы все время ругаемся. Он все время кричит…

– Аль, ну, я думаю, что в смысле крика ты тоже не отстаешь…

– Я стараюсь держать себя в руках… Мне все это так надоело!..

– Ну вот и подумай…

Потом Алевтина решила все-таки позвонить свекрови и договориться о встрече на тему Колиной армии. Мама призывника Алину инициативу «приветствовала» словами: «А что, Коленька у нас бессловесный? Почему ты мне звонишь? Пусть он звонит, приезжает… Я же его мать…»

В общем, не срослось. Может быть, в этот же день, а может быть, позже Аля предложила Николаю пожить отдельно:

– Ты же видишь, как нам плохо вдвоем, давай помолчим…

Разразился скандал. Плачущая дочь звонила мне, рассказывала, как Коля после таких слов жены бросился собирать вещи с криком: «Ты еще пожалеешь, ты еще приползешь, умолять будешь…» А потом с вещами в руках сел на диван и сказал: «Никуда я не пойду. Некуда мне идти. К маме я ехать не могу. Там спать негде. Я как к тебе переехал, она мой диван выкинула…»

И стали они жить дальше…

А я решила позвонить Алиной свекрови. Говоря по совести, по просьбе дочери. И позвонила… Я говорила, что меня очень волнует то, как живут наши дети, меня беспокоит их настроение, то, что они часто ссорятся…

– Почему же, Катюша, вы только сейчас мне звоните? Надо было поставить меня в известность!..

– Но я думала, вы общаетесь с сыном и видите его настроение…

– Мы давно уже подробно не разговаривали. Как-то все некогда. Вы же знаете, какая у молодежи сейчас энергичная и быстрая жизнь. А я, Катюша, наконец-то решила перестать обращать внимание на предрассудки и устроить свою личную жизнь…

– Какая вы молодец! Я очень рада за вас… Но все-таки надо нам с вами как-то помочь детям.

– Так вы расскажите мне подробно, в чем проблема. Я попробую поговорить с сыном.

Это было потрясающе! В чем проблема?.. Я даже не знала, как можно рассказать о копившемся больше года. Подбирала слова, как можно корректнее доносила до матери Коли мысль о том, что неожиданно Аля с мужем поменялись ролями…

– Знаете, Катя, если бы у моего сына была такая работа, как у вашего мужа, он бы тоже деньги зарабатывал… А так – чем может и как может…

О! Как я «люблю» такие разговоры… Конечно, на нас все с неба валится, а они, бедные, не жалея живота своего… Причитания эти слушать было невозможно.

Ну а когда я задала вопрос об армии… Есть такие женщины, которые в разговоре легко переходят от слез к словам и наоборот. Вот такой талант был у Алиной свекрови. Она так искренне расплакалась, когда рассказывала про то, что «человек в военкомате, который мог бы помочь… умер… да и помог бы он за деньги… А откуда же у нас такие деньги… Видимо, придется моему Коленьке в армию идти. У нас же нет таких возможностей, как у вас… Егор-то, наверное, в армию не пойдет…».

На этом месте я сломалась. Я довольно жестко процитировала ей слова мужа про учебу и работу на результат еще с начальной школы, попросила все-таки обратить внимание на сына и понять, что еще чуть-чуть, и сказка закончится, а дети наши разведутся.

Разговор я закончила сама. Тут же позвонила Алевтине и попросила приехать к нам. Терпение мое заканчивалось… И вместе с этим в голову пришла до боли простая мысль: «Я живу, стараюсь поступать по совести, воспитываю своих детей, люблю мужа, почитаю родителей. И вдруг в моей жизни появляется человек, которого я не звала… Человека позвала моя дочь… А я-то, наивная, полагала, что дожила до такого возраста, когда сама определяю круг своего общения…»

Я разговаривала со свекровью Али по дороге от школы старших детей до дома. Естественно, и Егор, и Маша разговор весь слышали. Но меня это не тревожило. Они и так много слышат дома, видят, что Алевтина стала у нас «дневать и ночевать». Главное, утешала я себя, что дети видят правду, и то, о чем мы говорим дома, совпадает с тем, что выходит за пределы семьи.

Я совершенно не выношу все эти перемигивания, подталкивания друг друга в обществе, когда что-то, оказывается, можно сказать, а что-то нельзя… А уж когда люди начинают свои детям втолковывать: «Вот мы с папой говорили, так ты, смотри, там не проболтайся, тому не передай…»

Тьфу!

Одним словом, домой я вернулась на взводе. Приехала Аля. Я ей рассказала все как есть. Углы не обходила и слова не подбирала. В итоге дочка услышала вот что:

– Ты знаешь, как мы с папой тебя любим, как хотим, чтобы ты была счастлива, и как много для этого сделали. Но сейчас ты должна решать все сама. Не могу я приставить тебе свою голову, не вложу свои мысли… Ты же знаешь мой принцип: «Хочешь быть счастливой – будь!» Это твоя жизнь, твоя любовь… Твори, дерзай. Или отпусти. Только прости сначала… Понимаешь?

Аля молчала. Вернее, она начинала говорить что-то вроде: «А вот он…» – но я резко ее оборвала:

– Все. Хватит. Я и так столько про твоего мужа за этот месяц услышала, что полжизни очухиваться буду. Ты сама-то подумай! Вот ты сейчас с ним помиришься, станешь жить душа в душу, а нам с папой как быть? Представляешь, сколько времени надо, чтобы эту рану залечить?…