Книга Венок усадьбам - Алексей Николаевич Греч

и реставрациями Московского Кремля, возводит у себя в Лукине усадьбу в русском вкусе, самый ранний из известных нам и в значительной мере удавшийся памятник псевдорусского стиля. Церковное и городское гражданское зодчество применяют "русский стиль" раньше, чем загородная архитектура. Тон, Петров-Ропет, Султанов, Горностаев, а затем зодчие уже почти современной нам эпохи — Покрышкин, Щусев — строят в Москве и провинции церкви, вокзалы и банки, руководствуясь Теремным дворцом, стенами и башнями Кремля, памятниками казанской старины, архитектурой Коломенского дворца. В загородной архитектуре "русский стиль" преимущественно применяется в деревянной дачной архитектуре, хотя попытки строить в нем выражаются и в усадьбах — Зенине Дивовых, где работал француз Дюкро, в Нерасстанном Беклемишевых и в некоторых других местах. Церкви в Бёхове, Гусе[107], Абрамцеве, Осташове популяризируют в русском загородном строительстве этот стиль с 90-х годов XIX века по годы революции.

Небольшие комнаты абрамцевского дома — своеобразный музей русского искусства. Здесь собраны резные узорчатые подзоры изб, наличники окон, задки телег, резные и разрисованные донца, братины, чаши и ендовы, резные в дереве и вылепленные из глины игрушки, вышивки и полотенца, набойки и кованое железо — все области русского декоративного художества, собиравшиеся во время поездок и экспедиций, предпринимавшихся нередко обитателями усадьбы. Наряду с этим собранием в других комнатах, частью сохранивших еще старинную мебель Жакоб* (* Жакоб — знаменитая династия мебельных мастеров Франции XIX века, работавшая в стиле ампир (примеч. ред.).), кое-какие портреты и миниатюры, висели по стенам работы живших в Абрамцеве художников — картины и эскизы Поленова, Репина, Васнецова, Врубеля, Серова, Остроухова, Коровина, стояли майолики Врубеля и А. Мамонтова. В Абрамцеве находился и шедевр Серова — "Девушка с персиками" (портрет А.Мамонтовой)[108], один из самых чудесных женских образов, созданных в России импрессионистическим искусством, полный света и воздуха. В многочисленных папках хранились рисунки названных художников, подчас крайне интересные для оценки творчества того или иного мастера, часто интимные изображения Абрамцева и его окрестностей, интимные портреты представителей семьи Мамонтовых, гостивших в усадьбе людей, иногда зарисовки целых сцен, эскизы к театральным постановкам любительской абрамцевской сцены. Абрамцево до некоторой степени русский Барбизон — и многие живописно-поэтические образы Поленова и Серова, прославленные по картинам, находящимся в столичных музеях, зародились именно здесь, среди окружающего немного сумрачного и унылого русского ландшафта, где среди елей и берез заснувшим, неподвижным прудом кажется Воря, покрытая листками кувшинки. Как центр художественного собирательства, как место паломничества и деятельности выдающихся мастеров-живописцев, Абрамцево занимает заслуженно видное место в развитии русского искусства. Но тщетными оказались попытки, производившиеся здесь ЕД. Поленовой, возродить старорусское прикладное искусство, приспособив его к нуждам современности, так же, впрочем, как подобные же начинания М.В. Якунчиковой и княгини Тенишевой. Все эти резные и точеные, висячие и стоячие шкапчики, резные и расписные столы и стулья, разрисованные балалайки, шкатулки, вышивки, безделушки, производя фурор на заграничных выставках и в обеих столицах, быстро выродились в пошлую безвкусицу, насаждавшуюся многие годы Кустарным музеем московского земства и Строгановским училищем. Выродившись и окончательно исчерпав себя, "абрамцевский" стиль разнесся, однако, по всей России в рыночном и дилетантском выжигании по дереву и металлопластике. Популяризаторская деятельность в области пропаганды русского народного искусства, быть может наиболее любимое дело абрамцевских хозяев, оказалась ложной и ошибочной. Ценность Абрамцева не в этом псевдорусском формотворчестве, а в собирательной деятельности и в значении усадьбы как объединения московской струи русского искусства на гранях XIX и XX веков.

Гпавный дом в усадьбе Аксаковых (позднее С.В. Мамонтова) Абрамцево Дмитровского уезда. Современное фото

Мураново

 В стороне от Вори, неподалеку от Абрамцева, в местности неприглядной и хмурой, поросшей невысоким хвойным лесом, находится Мураново, литературная усадьба, связанная с выдающимися именами русской поэзии. Баратынский, Аксаков, Гоголь, Тютчев — эти имена живут еще в Муранове[109].

Лицо мурановского дома сложилось недавно, в годы революции. Именно тогда попала в усадьбу старинная мебель превосходной сохранности, составлявшая коллекцию последнего владельца, Н.И. Тютчева. Самые изысканные образчики кресел, столов, секретеров преимущественно красного дерева наполнили комнаты — и зал, разделенный на две части колоннами, и прочие небольшие комнаты, ряд которых посвящен связанным с Мурановым литературным деятелям. На стенах и столах многочисленные портреты — более парадные работы Рокотова и Барду в зале, представляющие семью Путяты, и более интимные акварельные и карандашные в остальных комнатах вместе с гравюрами и литографиями. Книги на полках и в шкафах, сувениры и реликвии на столах, документы, переписка и автографы в ящиках столов, составляющие небольшой литературный архив Муранова, — таково наполнение всех этих комнат, очень уютных внутри, но как-то лишенных в своей музейной вылощенности подлинной жизни. Это впечатление остается даже в верхних комнатах дома, где стоит все та же мебель безупречного качества и висят на стенах виды старого Муранова, исполненные акварелью кем-то из умелых дилетантов.

Деревянный дом Муранова снаружи малоинтересен — он характерен для эклектических вкусов 40-х годов прошлого столетия. Небольшой, какой-то хилый, унылый парк примыкает к дому — за ним поля и частый, мрачный еловый лес с невысокими деревьями и отмершими из-за частоты роста и недостатка света нижними ветвями. На небе серые заволакивающие тучи — они еще больше содействуют меланхоличности и унылости усадьбы, собственно, неведомо почему возникшей в этой малопривлекательной местности под Сергиевым. Мураново привлекает только как музей — прогулка туда сама по себе не представляет ничего привлекательного.

Главный дом в усадьбе Энгельгардтов (позднее Н.В. Путяты) Мураново Дмитровского уезда. Современное фото

Интерьер мурановского дома. Музейная экспозиция. Современное фото

Саввинское

 Прихотливо извиваясь, течет Воря, омывая парки и сады теперь уже не существующих или заброшенных усадеб. Низменная равнина за Берлюковой пустынью богата водой. Здесь устроил свою усадьбу известный русский масон XVIII века, сенатор И.В. Лопухин, сподвижник Новикова, корреспондент Сперанского и собеседник митрополита Платона. В сущности, теперь ничего не осталось от Саввинского, кроме планировки английского парка, собственно, запутаннейшего архипелага островов, кос, перешейков, изрезанных прудами и каналами, точно заменяющих здесь прихотливо извивающиеся дорожки. Только в Озерне Голицыных под Звенигородом можно найти аналогичную планировку сада, поражающую своей неожиданностью и оригинальностью. Деревянный бревенчатый барский дом, обставленный внутри мебелью домашней работы, какими-то громадными диванами, давно уже не существует. Нет больше и дачи-шале, построенной на его месте последними владельцами. Развалился павильон на острове. Разбиты, расхищены, увезены многочисленные памятники — камни с высеченными