Книга Запретный плод - Лорел Гамильтон

– Эстелла, Эстелла, приди к нам. Восстань, Эстелла,восстань и приди к нам.

Мы призывали все громче и громче.

Земля вздрогнула. Она вспучилась, коза откатилась в сторону,и высунулась рука, цепляющаяся за воздух. Вторая вырвалась вслед за ней, иземля стала расступаться, пропуская мертвую женщину.

И тогда, только тогда я догадалась, в чем тут дело, почемуон не мог поднять ее в одиночку. Я вспомнила, где я его раньше видела. Я былана его похоронах. Нас, аниматоров, так мало, что если один умирает, все остальныеприходят на похороны. Профессиональная вежливость. Я тогда глянула на егоугловатое лицо, неудачно раскрашенное. Помню, как подумала, что гримировщикнахалтурил.

Зомби уже почти вылезла из могилы. Она сидела, тяжело дыша,не в силах вытащить ноги из земли.

Мы с Захарией смотрели друг на друга по разные сторонымогилы. Я только и могла теперь, что пялиться на него, как идиотка. Он былмертв, но он не был зомби и вообще ничем таким, о чем я слыхала. Я бы головойпоручилась, что он человек, и, в общем, это я сейчас и сделала.

Плетеная лента на руке. Амулет, которому мало было козьейкрови. Что же он делает, чтобы продолжать “жить”?

Мне случалось слышать про гри-гри, которые умели обманутьсмерть. Слухи, легенды, волшебные сказки, А может быть, и нет?

Может быть, Эстелла Хьюитт когда-то была красивой, но столет в могиле очень портят внешность. У нее была уродливая серовато-белая кожа,пастозная, на вид как поддельная. Руки скрывали белые перчатки, измазанныемогильной землей. Платье белое и с кружевами. Наверняка подвенечное. О Господи.

Черные волосы прилипли к голове пучком, локоны падали наобтянутые кожей кости лица. Они были видны все до одной, и кожа была, какналоженная на каркас глина. Глаза дикие, темные, с выкаченными белками. Хотя быне высохли, как изюмины. Этого я не выношу.

Эстелла села рядом с могилой и попыталась собраться смыслями. Это не так быстро. Даже недавно умершему нужно несколько минут, что бысориентироваться. Сто лет – это чертовски долгий срок смерти.

Я обошла могилу, следя, чтобы не выйти из круга. Захариясмотрел на меня, не говоря ни слова. Он не мог поднять труп, потому что сам былтрупом. С недавно умершим он еще мог справиться, но не с умершим давно. Мертвецвызывает из могилы мертвеца. Что-то в этом есть противоестественное.

Я смотрела на него, видела, как он сжимает нож. Я узнала еготайну. Знает ли Николаос?

Знает ли кто-нибудь? Да, знает тот, кто сделал гри-гри, нокто еще? Я сжала кожу вокруг пореза на руке и окровавленными пальцамипотянулась к гри-гри.

Он перехватил мою руку, глаза его расширились.

– Не ты!

– Тогда кто?

– Те, кого не жаль.

Поднятая нами зомби задвигалась в шорохе нижних юбок иобручей. Она ползла к нам.

– Надо было дать им тебя убить, – сказала я.

Тогда он улыбнулся:

– А как ты убьешь мертвого?

Я вырвала руку:

– Я это делаю все время.

Зомби подползла к моим ногам.

– Корми ее сам, сукин ты сын, – сказала я.

Он протянул ей порезанную руку. Она ее схватила жадно,неуклюже. Обнюхала его руку и отпустила, не тронув.

– Кажется, мне ее не покормить, Анита.

Конечно же. Для заключения ритуала нужна свежая, живаякровь. Захария был мертв. Он не годился. Только я.

– Будь ты проклят, Захария, будь ты проклят!

Он молча смотрел.

Зомби испускала горлом хнычущие звуки. О, Боже мой. Япротянула ей кровоточащую руку. Костяные пальцы впились в нее. Рот зомбивцепился в рану и стал сосать. Я заставляла себя не отдернуть руку. Я совершиласделку, выбрала ритуал. У меня теперь не было выбора. Я смотрела ни Захарию,пока эта тварь сосала мою кровь. Наша зомби. Наше совместное предприятие.

– Сколько народу ты убил, чтобы сохранить себе жизнь? –спросила я.

– Лучше тебе не знать.

– Сколько?

– Достаточно.

Я напряглась и подняла руку, почти потянув зомби за собой.Она заплакала, тихо, как ново рожденный котенок. И выпустила мою руку такбыстро, что упала обратно. По костлявому подбородку текла кровь. Она ужеокрасила зубы. Я не могла на это смотреть. – Круг открыт, – сказал Захария. –Зомби ваша.

Сначала я подумала, что он обращается ко мне, потомвспомнила про вампиров. Они притаились в темноте так тихо и неподвижно, что я оних забыла. На всей этой проклятой поляне живая была только я. И надо былоотсюда убираться.

Я надела туфли и вышла из круга. Вампиры меня пропустили.Только Тереза остановила меня, заступив дорогу.

– Зачем ты дала ей сосать свою кровь? Зомби так неделают.

Я помотала головой. Почему-то я решила, что быстрее будетобъяснить, чем по этому поводу ругаться.

– Ритуал в тот момент уже шел неверно. Мы не моглиначать без новой жертвы. И мне пришлось предложить в жертву себя.

Она вытаращила глаза:

– Себя?

– Это было лучшее, что я могла сделать, Тереза. Теперьотойди с дороги.

Я чувствовала себя усталой и больной. И мне надо было отсюдаубраться и побыстрее. Может быть, она услышала это в моем голосе. Может быть,слишком рвалась добраться до зомби, чтобы возиться со мной. Не знаю, но онаоттолкнула меня в сторону. И тут же ее не стало, будто ветром унесло. Ладно,пусть кто хочет, разгадывает загадки. Я иду домой.

Сзади раздался тихий вопль. Короткий придушенный звук, будтоэтот голос отвык говорить. Я шла дальше. Зомби кричала: память человека быладостаточно сильна, чтобы она испугалась. Донесся густой смех, чем-тонапомнивший смех Жан-Клода. Где ты, Жан-Клод?

Я оглянулась только однажды. Вампиры сомкнули круг. Зомби металасьиз стороны в сторону, пытаясь бежать. Но бежать было некуда.

Я вышла в перекошенную калитку. Ветер, наконец, спустился сдеревьев на землю. Из-за изгороди донесся еще один вопль. Я побежала и большене оглядывалась.

Глава 29

Я поскользнулась на мокрой траве. Чулки для бега непредназначены. И я сидела на траве, тяжело дыша и стараясь ни о чем не думать.Я подняла зомби, чтобы спасти другое существо, которое оказалось не человеком.Теперь поднятого мной зомби терзают вампиры. Черт. Еще и половина ночи не прошла.

– Что же дальше? – шепнула я себе.

И ответил голос, легкий, как музыка.

– Привет тебе, аниматор. Кажется, у тебя сегоднянасыщенная ночь.