Книга Запретный плод - Лорел Гамильтон

Николаос стояла в тени деревьев. С ней был Вилли Мак-Кой,держащийся чуть поодаль, как телохранитель или слуга. Скорее всего, слуга.

– Ты возбуждена. Что такого случилось?

Голос ее взлетал и падал, будто она пела песенку. Опаснаядевчонка вернулась.

– Захария поднял зомби. Пропал предлог, чтобы егоубить.

Тут я рассмеялась, и смех звучал отрывисто и резко даже для меня.Он и без того был мертв. Но вряд ли она знает. Она не умеет читать в умах,умеет только выдавливать из них правду. И уж точно ей не пришло в головуспросить: “Захария, ты живой или ты ходячий труп?” Я смеялась и не моглаостановиться.

– Анита, что с тобой?

Голос у Вилли был такой же, каким был и при жизни.

Я помотала головой, пытаясь перевести дыхание.

– Ничего, все в порядке.

– Я не вижу в этой ситуации смешного, аниматор. – Голоссоскользнул вниз, как маска с лица. – Ты помогла Захарии поднять зомби.

Это прозвучало обвинением.

– Да.

Я услышала шорох травы. Шаги Вилли. Взглянув вверх, яувидела, что Николаос идет ко мне бесшумно, как кошка. Она улыбалась – милое,красивое, безобидное дитя. Нет. Лицо чуть длинновато, Совершеннаядевочка-невеста уже не была столь совершенной. Чем ближе она подходила, тембольше можно было заметить недостатков. Я начинала видеть ее такой, какой онабыла на самом деле. Или нет?

– Ты очень пристально смотришь на меня, аниматор. – Онарассмеялась высоким диким голосом, как ветровые колокольчики в бурю. – Какбудто увидела привидение. Ты увидела привидение, аниматор? Ты увидела что-то,чего испугалась? Или дело в другом? – Ее лицо было от меня на расстояниивытянутой руки.

Я задерживала дыхание, впившись пальцами в землю. Страхохватил меня холодным слоем, как вторая кожа. Это лицо было такое приятное,улыбающееся, ободряющее. Честно, ей не хватало ямочек на щеках. Голос у менябыл хриплым, и мне пришлось откашляться. – Я подняла зомби. И я не хочу, чтобыего мучили.

– Но это всего лишь зомби, аниматор. У них нетнастоящего ума.

Я просто пялилась на это приятное тонкое лицо, боясьотвернуться, боясь на нее глядеть. Грудь стискивало желание бежать.

– Она была когда-то человеком. Я не хочу, чтобы еепытали.

– Они ей особо больно не сделают. Мои маленькиевампирчики будут разочарованы. Мертвый от мертвого не подкормится.

– Гули кормятся. Они едят мертвецов.

– А что такое гуль, аниматор? Он воистину мертв?

– Да.

– А я мертва? – спросила она.

– Да.

– Ты уверена? – У нее над верхней губой был небольшойшрам. Наверное, она получила его еще при жизни.

– Уверена.

Она рассмеялась – это был звук, который вызывает улыбку налицах и радость в сердцах. Меня от этого звука передернуло. Вряд ли мне ещебудет когда-нибудь приятно смотреть фильмы с Ширли Темпл.

– По-моему, ты ни капельки не уверена.

Она встала одним плавным движением – тысячелетие практикидает себя знать.

– Я хочу, чтобы зомби положили обратно сегодня, сейчас,– сказала я.

– Ты не в том положении, чтобы чего-нибудь хотеть.

Ее голос прозвучал холодно и очень взросло. Дети не умеютголосом сдирать кожу.

– Я ее подняла. Я не хочу, чтобы ее пытали.

– Это очень плохо?

Что я могла сказать?

– Я прошу.

Она посмотрела на меня пристально:

– Почему это для тебя так важно?

Вряд ли я могла бы ей объяснить.

– Просто важно, и все.

– Насколько важно?

– Я не поняла вопроса.

– На что ты готова ради своей зомби?

Страх сгустился под ложечкой свинцовым комом.

– Я тебя не понимаю.

– Вполне понимаешь, – ответила она.

Тут я встала – хотя это вряд ли помогло бы. Я даже была вышеее. Она была крошечной, как фея или дитя. Ладно.

– Чего ты хочешь?

– Не делай этого, Анита.

Вилли стоял поодаль от нас, будто боялся подойти. Послесмерти он стал умнее, чем при жизни.

– Тихо, Вилли.

У нее была совершенно разговорная интонация – без повышенияголоса, без угрозы. Но Вилли тут же затих, как хорошо обученная собака.

Может быть, она перехватила мой взгляд. Как бы там ни было,она сказала:

– Я наказала Вилли за то, что он не сумел нанять тебя спервого раза.

– Наказала?

– Наверняка тебе Филипп рассказывал о наших методах.

Я кивнула:

– Гроб с крестом?

Она улыбнулась сияющей радостной улыбкой. Тени превратили еев оскал.

– Вилли очень боялся, что я его там оставлю на месяцы,если не на годы.

– Вампиры не могут умереть с голоду. Я понимаю принципнаказания.

И про себя я добавила: “Сука ты мерзкая”. Меня можно пугатьлишь до тех пор, пока я не разозлюсь. Злость – это более приятное ощущение.

– Ты пахнешь свежей кровью. Дай мне тебя попробовать, ия прослежу, чтобы твою зомби уложили без вреда.

– Попробовать – это, значит, укусить? – спросила я.

Она рассмеялась весело и сердечно. Сука.

– Да, человечинка, это значит укусить. – Вдруг онаоказалась рядом, и я отдернулась, не успев подумать. Она снова рассмеялась. –Кажется, Филипп меня опередил.

Минуту я не могла понять, о чем она говорит, потом якоснулась рукой следа на шее. Мне вдруг стало неловко, будто меня засталиголой.

Снова смех поплыл в летнюю ночь. Он серьезно начиналдействовать мне на нервы.

– Никаких проб, – сказала я.

– Тогда позволь мне войти в твой разум. Это тоже вродепитания.

Я покачала головой – слишком быстро, слишком много раз.Лучше сдохну, чем впущу ее в свой разум еще раз. Если у меня будет выбор.

Поблизости раздался вопль. Эстелла обрела голос. Явздрогнула, как от пощечины.

– Дай мне попробовать твою кровь, аниматор. Без зубов.– При последних словах она сверкнула клыками. – Ты только стой и не пытайсяменя остановить. Я попробую свежую рану у тебя на шее. Питаться от тебя я небуду.

– Кровь оттуда уже не идет. Рана закрылась.

Она улыбнулась, и так очаровательно!