Книга Наречённая ветра - Литта Лински

— Явившись сюда, я не застала Инниаль. Не особо удивившись, я отправилась в Кьерру, благо теперь путешествия по чужим владениям не составляют для нас труда.

— Как и для меня, — хмыкнул западный ветер, испортив эффект от ее колкости.

— Как ты догадываешься, в Кьерре Инниаль не было. И судя по людским разговорам, уже несколько дней.

— Надо же, ты удосужилась их послушать.

— Не будь дураком, Инослейв. Разумеется, я пользуюсь людьми как источником новостей. Это вовсе не значит, что я ношусь с ними, подобно тебе.

Очередная ядовитая реплика пропала даром. Инослейв, словно назло Тантарин, возился со своей игрушкой: поправлял на ней накидку, устраивал кукольную голову у себя на плече, прислушивался к дыханию.

— И больше ты ничего не знаешь? — не отрываясь от девчонки, спросил он.

— Про Инниаль — ничего. Но у меня хватило ума связаться с Фианаром и проведать остальных. Это мой долг.

— Ты правильно сделала, Тантарин, — кивнул Инослейв.

— Да неужели? — саркастически протянула она. — Неужели ты в кои-то веки одобрил мои действия, заодно признавая за мной право старшинства?

— Я никогда не отрицал твое старшинство, — он пожал плечами. — Просто первенство рождения не делает тебя нашей правительницей, Тантарин. И ты не должна отвечать за нас: мы достаточно самостоятельные, чтобы обойтись без опеки.

— Ну конечно! Особенно Инниаль. Разве не ты сказал, что она в беде?

— Да, в беде. Но чем ты можешь ей помочь, Тантарин?

— Чем? А кто узнал, что она пропала? Кто стал ее искать? Кто обратился к тебе и велел воззвать к ней? Вы все самостоятельные, кто бы спорил, но вам нет дела друг до друга. И если бы не я…

— Интересно, — он задумчиво усмехнулся. — А ты когда-нибудь думала о том, что солидарность и ответственность — человеческие качества?

— Ты опять бредишь, Инослейв. Нет ничего человеческого в том, чтобы первенствовать между богами. Напротив, глупые люди видят во власти лишь преимущества вместо долга.

— Не все, — он бросил выразительный взгляд на девчонку, которая по-прежнему то ли спала, то ли была без сознания.

— Ты пробовал воззвать к Инниаль отсюда? — Тантарин решила закрыть тему людишек.

— Разумеется. Пока ты любовалась морем с обрыва, я несколько раз тщетно пытался пробить стену, которую возвел непонятно кто, но уж точно не сама Инниаль. Послушай, ты, должно быть, опять скажешь, что я брежу, но если все-таки это кто-то из нас?

— Кто? Хорастер? Фианар? На’араш? Раз уж решил подозревать нас, Инослейв, то называй всех — Ларишаль, Миалин и меня.

— Инниаль говорила «он», упоминая своего мучителя.

— Тогда уж и про себя не забудь, Инослейв.

— Ты серьезно?! — взгляд западного ветра был полон искреннего недоумения, но это ничего не значило.

— Если честно, это первое, что приходит на ум. Сам посуди. Ты требуешь от людей первую жертву за много веков, но не пользуешься ею. Ты щадишь своих илирийцев и призываешь нас заняться тем же самым. Ты не просто очеловечился, Инослейв, ты выбрал сторону людей против ветров. А если ты решил заполучить силы не от любезных тебе людишек, а от нас? И первой жертвой выбрал Инниаль по многим причинам. Во-первых, ты ее покровитель, и у вас особая связь. Во-вторых, она тебе доверяет. В-третьих, Инниаль — самая слабая из младших. Что мешало тебе воспользоваться ее доверием, похитить, спрятать и медленно вытягивать ее силы? Это, кстати, объяснило бы, как твоя смертная кукла приобрела бессмертие.

Поначалу Тантарин не была уверена в том, что говорила, но теория выходила настолько складная, что по мере ее изложения она почти уверила себя в ее истинности.

— Ну вот, теперь настала моя очередь сказать, что ты бредишь, — Инослейв вновь говорил в своей привычной беззаботной манере, словно подчеркивая, что подозрения Тантарин его не задели. — Зачем бы мне тебе помогать и сообщать, что Инниаль где-то держат взаперти и тянут из нее силы? Зачем бы отправляться с тобой сюда? Да я имел полное право вышвырнуть тебя, даже не выслушав, после того как вы явились ко мне, нарушив договор, и издевались над Эвинол. Но я здесь с тобой. Я даже рискнул Эви и потащил ее через барьер, ради того, чтобы помочь Инниаль. Для чего мне все это?

— Для того, чтобы отвести от себя подозрения, например, — Тантарин чувствовала себя орлом, кружащим над добычей. — Для того, чтобы обманом высосать еще и мои силы.

— Да будь у меня силы Инниаль, разве я оставил бы Эви вам на растерзание? — напускное спокойствие изменило Инослейву, он был в бешенстве.

— А почему нет, если ты наделил ее бессмертием за счет сил Инниаль?

— А ты попробуй, возьми-ка человека и сделай его бессмертным.

— Я еще не выжила из ума, чтобы делиться со смертными божественной силой. К чему бы я стала заниматься подобными вещами?

— Хотя бы для того, чтобы убедиться, что это невозможно. Ни твои силы, ни взятые взаймы у кого-то из ветров не помогут сделать из человека бога. Будь такое возможным, я бы, наверное, нарушил данное Эвинол слово и убил бы несколько илирийцев, чтобы даровать ей бессмертие. Но это не помогло бы.

— И как же тогда твоя глупенькая смертная внезапно стала богиней? У тебя есть объяснение?

— Теперь есть, хотя я сам слишком поздно понял, что к чему. Понял бы раньше, не стал бы ее от вас прятать. Богиней Эвинол сделали люди.

— Что?! — Тантарин позволила себе презрительно усмехнуться.

— Люди, — повторил Инослейв. — Так же, как и нас.

— Опять твоя безумная теория о том, что нас создали люди. Прошла тысяча лет, а ты по-прежнему веришь в эти глупости. Мы пробудились сами, Инослейв. Мироздание поставило нас в основу всего и вручило полную власть над этим миром. Людишки хоть и появились раньше, но созданы природой лишь для того, чтобы питать нас, давать нам силы. Они погибнут без нас, а мы без них всего лишь станем слабее.

Века проходят, а Инослейв все тот же мальчишка. Он ведь носился со своей безумной идеей и в ту пору, когда видел в людях лишь источник для поддержания могущества. Но и тогда он настаивал на этой глупости. И наверняка не столько верил в выдуманную чушь, сколько хотел позлить остальных. Помнится, Инниаль прониклась его взглядами. Впрочем, она всегда подпевала своему покровителю. И чем он ей отплатил?

— Верь во что угодно, Тантарин, — голос его звучал устало. — Я дал тебе объяснение, а уж принимать или отвергать его — твое дело. Однако я не сомневаюсь в том, что именно илирийцы своим поклонением обожествили Эвинол, как и в том, что когда-то их далекие предки наделили разумом и силой нас самих. И еще. Если тебе угодно сваливать пропажу Инниаль на меня, то глупо искать моей помощи.

— Я не сказала, что твердо уверена в этом, однако, кто бы на моем месте не усомнился? Разве ты сам не пытался бросить тень подозрения на остальных? Ты можешь сомневаться в них, а я в тебе — нет?