Книга Королевы Привоза - Ирина Лобусова

Так Роза Шип стала самой популярной фигурой в городе. И незнакомые люди, встречая ее на улице, часто низко кланялись ей в пояс.

Честно говоря, Роза не сильно пострадала в финансовом плане: очередной богатый любовник возместил ей все проданные драгоценности с лихвой. Но добрая слава этого бескорыстного поступка осталась жить в памяти Одессы.

Теплым осенним вечером Роза Шип под руку с очередным кавалером прогуливалась по Николаевскому бульвару. Кавалером ее был богатый банкир из Петербурга, и Роза с увлечением делилась с ним своими планами расширения заведения, собираясь достроить к зданию двухэтажную пристройку. Пара мило беседовала, в их разговоре и взглядах царила полная гармония. И, опираясь о руку купца, Роза повела его к себе. Но идилия длилась не долго. Когда пара уже поднялась на третий этаж, Роза вдруг что-то увидела и резко остановилась, а затем схватилась за сердце, побелела как мел и, обернувшись к банкиру, заявила, что у нее внезапно разболелась голова и их свидание продолжится завтрашним вечером. Банкир удивился, но поцеловал ей руку, пожелал скорейшего выздоровления и пообещал прийти утром к завтраку. После чего покинул заведение, наняв у входа извозчика.

Именно так он говорил в своих показаниях судебному следователю, и у того не было оснований банкиру не верить. Тем более, что это подтверждали несколько человек: личная горничная мадам Розы, клиент заведения, спускавшийся со второго этажа, девица Пашка Рыжая, курившая на лестнице, вышибала Семен у входа, он же дворецкий, метрдотель и привратник, а также извозчик, показавший, что в указанное время отвез банкира с Ланжероновской в отель «Бристоль».

Все эти люди сказали, что банкир ушел от Розы Шип около 9 часов вечера, и заявили в полиции, что ничего подозрительного или необычного в тот вечер не видели, так как никто из них не поднимался на третий этаж.

По словам горничной, мадам велела ей уйти к себе в подвальное помещение дома, где та жила вместе с другими слугами, сказав, что у нее разболелась голова, она хочет остаться одна и лечь спать. Горничная сразу же ушла, а Роза Шип, войдя в свои апартаменты, заперла дверь на ключ. Больше в ту ночь никто ее не видел.

Полицейский следователь по особо важным делам как мог пытал банкира, пытаясь понять, что такого разглядела Роза у дверей на третьем этаже и почему вдруг она так резко решилась прервать важное свидание. А оно действительно было важным, так как близкие подруги Розы подтвердили следователю, что деньги на пристройку она собиралась взять именно у этого банкира. Роза хотела раскрутить его на очень большую сумму. Почему же не сделала этого?

Банкир клялся, что ничего не увидел. Роза поднималась по лестнице первой, он – следом за ней. Поскольку женщина она была высокая, с плотной фигурой, широкая в кости, а щуплый банкир был ниже ее на голову, то, конечно, из-за широкой спины своей дамы он ничего не смог разглядеть. Банкир утверждал только, что состояние ее нервозности было искреннее, и что нельзя так искусственно, по желанию побледнеть, как побледнела Роза прямо на его глазах. Тем более, что особой наблюдательностью банкир не отличался, по сторонам не глазел, не отрывая глаз от фигуры своей спутницы. Следователь бился долго, но так ничего и не выпытал. События же в доме на Ланжероновской развивались следующим образом.

В девять утра для мадам принесла важную телеграмму из Южного банка. Горничная знала, что Роза терпеть не могла рано вставать, но телеграмма требовала немедленного ответа, поэтому она решилась подняться наверх.

Дверь мадам была заперта изнутри. Горничная стала громко стучать – никто на ее крик не отозвался. А дальше произошло то, что заставило ее дико завопить и сломя голову броситься вниз по лестнице за вышибалой Семеном: из-за двери апартаментов Розы Шип стал вытекать пенящийся кровавый ручеек.

Вопли горничной переполошили девиц со второго этажа, и они сбились на лестничной площадке, наблюдая за тем, как дюжий Семен быстро идет на третий этаж, неся огромный топор. Этим топором Семен выбил замок и выломал дверь, открывшую узкий коридор. Справа была спальня Розы, слева – личная гостиная и будуар, а прямо по коридору находилась роскошная, отделанная мрамором ванная. В коридоре все было испачкано кровью, а кровавый ручеек тек из спальни мадам.

Двери всех комнат были открыты, и в воздухе стоял тяжелый солоноватый запах крови. Горничная сразу же хлопнулась в обморок. Кто-то послал за полицией.

Прибывшие полицейские обнаружили следующую картину. Все в спальне Розы было перевернуто вверх дном, а на полу разлиты кровавые лужи. Крови было столько, что она вытекла за дверь. Но хозяйки в спальне не было.

Кровавый след вел в ванную, где все так же было перепачкано кровью – еще больше, чем в спальне. Ванна была испачкана так, словно в ней разделывали тушу. Но, опять-таки, тела не было.

А в гостиной не было никакой крови. Но на столе по центру комнаты стояла плетеная корзина, в которой был обнаружен мертвый младенец женского пола не старше трех месяцев, абсолютно голый. Шея его была повернута набок.

От страшного зрелища едва не поседели видавшие виды полицейские. Что за младенец, чей он, откуда взялся – никто в доме не знал. В доме не было и быть не могло никаких младенцев, ни у кого из девиц заведения, персонала ресторана, прислуги и самой Розы не было детей, и в доме с ними дети не жили. Все в один голос твердили, что младенца в трехэтажном особняке не было никогда. Было также непонятно, куда делась сама Роза, и что это за кровь.

Решили обыскать весь дом сверху донизу и целый квартал. К ужасу присутствующих, через два дома, во дворе одного из заведений на Ланжероновской, где была местная мусорная свалка, обнаружили части тела Розы – половину бедра, часть туловища, руку, ступню. Их опознали близкая подруга Розы и горничная – по браслету, который был крепко пристегнут на руке, и убийца его не снял.

Оставшиеся части тела были обнаружены еще в двух местах: возле Карантинной гавани в порту, возле одной из ночлежек, где обитали портовые рабочие, и на Екатерининской улице, прямо на углу с Дерибасовской. Завернув в холщовую ткань, их просто бросили на землю, даже не пытаясь спрятать. Голову Розы обнаружили в мусорном баке на кухне в самом доме – убийца бросил ее в мусорное ведро. Было понятно, что ее убили в спальне, зарубив топором, после чего в ванне расчленили тело и под покровом ночи вынесли все части трупа, разбросав их в разных местах. Кто же с такой легкостью мог ночью бродить по дому? Судя по всему, убийца расхаживал с частями тела целую ночь. А между тем все это время – до половины шестого утра – в доме было полно людей. Ночь была самым горячим временем и в ресторане, и – тем более – в публичном доме. Похоже, убийца с мешком из холщовой ткани затесался среди тех, кто входил и выходил этой ночью. На третьем же этаже никто его не видел, так как, побаиваясь сурового нрава хозяйки, слуги не решались подниматься туда. Очевидно, именно убийца и принес мертвого младенца в корзине. Это был какой-то чудовищный символ, разгадать который было совершенно невозможно: слишком уж жестоким, страшным, нетипичным было убийство Розы Шип.