Книга Дар топора - Орнстейн Роберт

в развитии восприятия дало изучение кошек. Котята, проведшие, по условиям эксперимента, первые месяцы жизни в местах, где видели только горизонтальные линии, так и не смогли потом воспринимать вертикальные. Из-за того, что в критический период познания мира животные не видели вертикальных линий, их мозг просто закрыл большинство связей, отвечающих за распознавание этих линий. В естественных условиях, если котенок не видел вертикальных линий в первые месяцы жизни, он, скорее всего, уже никогда их не увидит, поэтому его мозг приспособится различать больше оттенков и нюансов горизонтальных линий своего мира.

Создатели топора, чьи дары изменяют мир, проводили подобные опыты на человеческом обществе все то время, пока совершали противоестественные действия вроде строительства убежищ и возделывания земли. В результате восприятие мира современным западным человеком отличается от его восприятия другими людьми. В современной западной культуре строители используют много прямых линий, преимущественно вертикальных и горизонтальных: прямые улицы, вытянутые на большие расстояния, прямоугольные здания и помещения, квадратные окна, экраны телевизоров и компьютеров. Взросление в прямоугольном мире, где преобладают верх – низ и право – лево, влияет на нашу способность видеть линии. Так, проводившееся исследование показало, что учащиеся западных городов хуже различают наклонные (диагональные) линии, чем индейцы племени кри, в домах которых есть линии разной направленности, не только вверх и вниз. Напротив, у индейцев возникли трудности с прямолинейными фигурами.

И еще одна иллюстрация. В отличие от европейцев, зулусы (которые живут в круглых хижинах с круглыми дверьми и окнами и пашут землю кругами) не ощущают так называемой оптической иллюзии «Мюллера – Лайера». Когда мы видим вертикальную линию с отходящими от нее вверху диагональными линиями, у нас возникает ощущение, что мы смотрим на угол изнутри, так как вертикальная линия кажется более удаленной от нас, чем диагональные. По этой причине она воспринимается как более длинная. Если же мы видим вертикальную линию, заключенную между двумя диагональными, вверху и внизу, мы воспринимаем ее как указывающий в нашу сторону угол, поэтому вертикальная линия кажется нам более близкой и короткой. Если бы мы, как зулусы, никогда не встречали таких углов, то у нас, возможно, и не развились бы нервные связи, позволяющие видеть иллюзию, которую не видят они.

Некоторые из «современных» физических недостатков – тоже результат даров Создателей топора. Близорукость в современном обществе встречается гораздо чаще, чем в традиционных. Из-за избыточного роста гла́за между хрусталиком и сетчаткой образуется слишком большое расстояние, поэтому фокусная точка оказывается над поверхностью предмета и его изображение получается нечетким. Но если близорукость на 80% является наследственной, то как она сохранилась на протяжении стольких поколений? Как выжили те 25% близоруких, которым приходилось заниматься охотой и собирательством без очков?

В обществах собирателей и охотников близорукость встречается очень редко, но дело не в том, что цивилизация определенным образом позволяет выживать и размножаться людям со слабым зрением. У эскимосов, когда они впервые встретились с европейцами, близорукости не было, но в первом поколении школьников их доля достигла примерно такого же уровня, как в других обществах.

Ответ на эту загадку следует искать в том, что чтение в раннем возрасте меняет физиологию развивающегося глаза. «Нормальный» глаз получает большой объем визуальной стимуляции с разных расстояний, но если что-то в поле зрения (например, страница книги) постоянно остается в одной плоскости, то глаз растет только в одном направлении, в результате чего возникают проблемы с фокусировкой. Чтение как раз воздействует на глаз таким образом, поскольку частая сосредоточенность на мелком шрифте, расположенном на плоской поверхности, меняет форму глаза, приводя к необходимости использования очков. Отсюда и «книжные черви» в очках.

Но на «схему» мозга влияют не только внешние факторы. Важно и наше физическое поведение. Опыты с обезьянами показывают, что тренировка определенных зон на кончиках пальцев (умение точнее определять разницу за поощрение) приводит к увеличению нейронов головного мозга, отвечающих за анализ информации, поступающей именно из этих зон. Вывод таков: когда обезьяна или человек регулярно используют какой-либо навык или последовательность движений, мозг перестраивается, чтобы лучше выполнять работу.

Однако, хотя мы, похоже, действительно обладаем некоторыми врожденными способностями восприятия, наличие законченной, заранее установленной системы представляется маловероятным. Люди жили в самых разных условиях, в различных культурах, и можно определенно сказать, что процесс восприятия во многом развивается под влиянием опыта. У пигмеев Африканского Конго, живущих по большей части в густых тропических лесах и редко попадающих на большие открытые пространства, не развито такое представление о постоянстве размера, как у нас, поскольку они никогда не видели уходящих вдаль людей и животных. Если вывести пигмея из леса, он будет «видеть» стоящего вдалеке буйвола как некое находящееся вблизи насекомое. Это, конечно, крайности, но восприятие каждого из нас действительно развивается так, чтобы отвечать именно собственным, а не чьим-то еще потребностям.

Принято считать, что доисторические орудия, вызвавшие перечисленные выше радикальные перемены в нас самих и нашем поведении, делались в основном из камня, но можно со значительной долей уверенности утверждать, что большая их часть, не сохранившаяся до наших дней, изготавливалась из таких природных материалов, как кость, рог, сухожилия, кожа, раковины и дерево. Пожалуй, наиболее важные из этих органических изделий – носильный мешок и веревка. Мешки наверняка использовались для доставки домой отколовшихся камней или мяса с места охоты и делались из шкур животных или плетеных листьев. Само развитие каменных орудий, особенно в тех местах, где нет ни камня, ни дерева – например, в болотистых, – создавало потребность в неких приспособлениях для переноски. Развитие одной технологии часто требует развития другой – так, появление двигателя внутреннего сгорания стимулировало развитие типов дорожного покрытия, вслед за чем возникла необходимость совершенствовать дренажные системы. Не говоря уже о воздушных мешках безопасности и устройствах для очищения воздуха в помещениях от выхлопных газов.

Почти все сохранившиеся сейчас общества собирателей широко используют плетеные изделия и веревки. Там изготавливают сети и силки, играют в «веревочку», развлекаются перетягиванием каната. Исходным материалом для ремней и веревок могли служить лоза, кора, шкура животных; ими связывали заграждения, из них плели капканы, сети для переноски сосудов с водой и рыбной ловли.

И все же, наверное, самое большое и продолжительное влияние орудия оказали на поведение пользовавшихся ими сообществ. Граничащее с колдовством искусство изготовления этих артефактов наделяло властью как Создателей топора, так и тех, кто использовал их для создания новшеств. На протяжении всего фундаментального раскола, длившегося до недавнего времени, дар топора благоволил тем, кто умел управлять новыми орудиями и приносимыми ими переменами. Побеждали те, кто мог легко пользоваться мозгом последовательно,