Книга Дар топора - Орнстейн Роберт

подготовили почву для более значительных перемен, потому что заложили ментальную матрицу, необходимую для развития мышления, логики, языка и культуры.

За тысячелетия эволюции новый вид распространился по Африке и за ее пределами. Приблизительно 2 миллиона лет назад потомки первоначальных гоминидов плотного сложения и полутора метров роста, получившие название Homo erectus – человек прямоходящий, населяли прохладные холмистые равнины Восточной Африки, занимались охотой и проникали все дальше в поисках пищи.

Понадобилось от 6 до 9 миллионов лет, прежде чем мозг предков человека увеличился достаточно для появления совместного проживания и изобретения и использования орудий. Но как только эти орудия и общественные системы возникли, они начали взаимодействовать и спровоцировали новые перемены в мире, следствием которых стал новый образ мышления.

Самые ранние из каменных орудий, относящихся к периоду Homo erectus, найдены на территории Кении и Танзании. С их помощью раскалывали и резали плоды, разделывали мясо, расщепляли кости, чтобы добраться до костного мозга. Их также использовали для заточки костей животных, которыми раскапывали землю в поисках съедобных корней.

В конце этого периода наши предки изобрели двусторонние ручные топоры. Возможно, к тому времени топор уже привел к разделению труда, впервые дав мужчинам возможность охотиться и присваивать добычу крупных хищников. Женщины, вероятно, тоже в этом участвовали, но, несомненно, проводили больше времени, занимаясь собирательством, откапывая корневища и заботясь о детях.

На протяжении следующего миллиона лет процесс создания топора постоянно усложнялся. 700 тысяч лет назад наши предки освоили тип каменного топора, который находят не только в Африке, но и на Ближнем Востоке, в Европе, Индии и в некоторых частях Юго-Восточной Азии. Сделанные в Киломбе, Кения, открытия позволяют предположить, что к этому времени Создатели топора уже освоили способы массового производства. Они использовали некий шаблон для изготовления топоров одинаковой длины, но разной толщины. Такой тип работы предъявлял все более высокие требования к памяти и вниманию обучающегося, так что жестов и нечленораздельных звуков на определенной стадии оказалось явно недостаточно. Неадекватность имеющихся средств подталкивала учителей к более тонкому и усложненному употреблению уже имевшейся у них анатомической способности. Они могли издавать голосовые звуки.

Орудия содействовали эволюции речи еще и другим образом: благодаря появлению у Homo erectus огня. 600 тысяч лет назад, когда объем мозга снова удвоился, изготовление орудий часто сопровождалось использованием губ, зубов, языка и даже дыхательных путей, например, чтобы раздувать уголья. Устройство гортани и носоглотки у Homo erectus указывает на то, что в период особенно напряженной деятельности они пользовались ротовым дыханием. Употребление приготовленной на огне, то есть более мягкой пищи вело к уменьшению размеров коренных зубов и изменению формы рта и гортани.

Благодаря новым способам размельчения и растирания пищи, большие зубы и сопутствующие сильные челюстные мышцы и крепления костей стали не нужны и уменьшились. Снижение веса костей черепа привело к увеличению места для мозга, и вполне вероятно, что именно это обусловило развитие речи. Язык тоже стал более подвижным, что в сочетании с другими новыми характеристиками создало условия для контролируемой артикуляции голосовых звуков.

Это отразилось на анатомии, потому что помимо изменений гортани и языка применение голоса требовало еще и лучшего контроля за диафрагмой и ребрами, для чего в свою очередь требовалось расширение нервных каналов спинного мозга. После всех этих перемен мозг ранних гоминидов смог впервые генерировать сложные мысли и простые звуки.

Воздействуя с помощью орудий на нас самих и окружающий мир, Создатели топора радикально изменили способ восприятия мира. Орудия повлияли на физическую форму мозга. За миллионы лет процесс эволюции отобрал ту фундаментальную структуру мозга, которая не меняется уже тысячи лет, способную распознавать детали, наиболее необходимые для выживания и воспроизводства, по крайней мере в той окружающей среде, которая существовала в период эволюции мозга. Именно поэтому мы замечаем одно и не замечаем другое. Мы, например, опознаем электромагнитные волны длиной от 400 до 680 нанометров (и называем это «светом»), но не воспринимаем гораздо более широкий диапазон других волн, таких, например, как «радиоволны» или «микроволны».

Мозг, развивавшийся для управления миром во всей его сложности, стал системой, способной интегрировать одновременное восприятие реальности всеми чувствами. К примеру, приближение медведя требовало немедленной реакции. Сигналом к такой реакции мог стать вид самого медведя или его детали, звук его шагов, рычание или хруст ломающихся веток, даже запах. При получении одного или нескольких таких сигналов наш предок срочно снимался с места, что было важно для его выживания.

В этом древнем мире мгновенных реакций все происходящее поддавалось легкой и простой интерпретации: гроза означала необходимость искать укрытие; огонь представлял смертельную опасность. Однако, как правило, в жизни наших предков было мало изменений, поэтому нервная система эволюционировала таким образом, чтобы не реагировать на постоянные характеристики среды и отмечать только новые. Следовательно, в естественном состоянии мы либо готовы к немедленному действию, либо пребываем в полудреме. Постепенные изменения могут пройти почти незамеченными, внезапные перемены воспринимаются всегда.

Некоторые элементы восприятия неизменны с рождения: способность различать световые волны определенной длины (цвет); реакция на давление воздуха в пределах от 20 до 20 000 волн в секунду (звук); способность ощущать присутствие некоторых химических веществ с помощью рецепторов носа (запах) и языка (вкус); возможность различать предметы при непосредственном контакте (осязание) и при движении тела (проприоцепция) и ощущение определенного физического дискомфорта (боль).

Мы используем эти чувства для ориентации в мире для того, чтобы обнаруживать опасность или общаться с другими, избегать физического вреда, искать и выбирать пищу. Но чувства – гибкие навигаторы. Когда мир меняется, сигналы и признаки опасности становятся другими, чувства – благодаря землетрясениям, эволюции или Создателям топора – меняются тоже и настраиваются на новые факторы. Сто лет назад мы могли отличить коровью «лепешку» от конского навоза. Сегодня мы отличаем «Роша» от «Шанели № 5». Такая адаптация к миру начинается с момента рождения, потому что без нее человек не смог бы вписаться в свою среду обитания.

С точки зрения нейрофизиологии, это происходит удивительно просто. Связи в головном мозге при рождении шире, чем в более позднем возрасте, и обучение младенца, как можно догадаться, не увеличивает количество нервных связей, а наоборот, сокращает их. Важные для человека связи активируются, а те, что используются редко, в конце концов атрофируются. Влияние локальной окружающей среды, требующее наличие тех, а не иных связей, в значительной степени определяет работу мозга, а в более глубоком, фундаментальном смысле – то, как человек воспринимает мир. Шоу продолжается, и мы не стоим на месте.

Первый намек на ключевую роль окружающей среды