Книга Никого нельзя обижать! Семестр І - Yelis

размаху шлёпнулось в закрывающие окно шторы, которые, колыхнувшись от столь варварского на них воздействия, открыли путь безжалостному солнечному лучу, метко угодившему в так неосторожно распахнутый от удивления глаз. Снова вернув меня неожиданно сильной вспышкой боли в тёмное царство беспамятства.

***

В чувство меня привёл луч миниатюрного фонарика, ударивший на этот раз для разнообразия в мой левый глаз. Дернувшись от пронзившей глазное яблоко боли и коротко, но ёмко выразившись на самом могучем в мире наречии, я невольно испугал чернокожую врачиху или, может быть, медсестру, которая пыталась что-то у меня там высмотреть.

Отпрыгнув на два метра в сторону, женщина выронила из рук свой пыточный инструмент, который весело зазвенев металлическим корпусом, укатился куда-то под кровать.

— What the fuck? — донеслось до меня от испуганной и слегка взбешённой «шоколадки».

«Полностью согласен!» — пронеслось в моей голове, в который раз не понимающей где она находится и что вокруг неё творится. Что — кому-то не понравился первый вариант с советской больницей, и, после некоторых раздумий, он решил переместить меня в клинику американскую?

О том, что я непостижимым образом пересёк океан, говорили не только невнятный английский язык и цвет кожи, неприсущий всем коренным гражданам Советского Союза, но и миниатюрный звёздно-полосатый флажок, изображённый на наплечном шевроне больничной униформы невысокой, но очень полной женщины. Не знаю даже, как с таким лишним весом она за неполную секунду смогла отпрыгнуть от меня на немаленькое расстояние.

"Mary Bridge Children’s WIC — Eatonville"8 — стилизованная круговая надпись обрамляла так нелюбимый мною флаг, своим видом напоминающий наши советские матрасы.

8. Оздоровительный центр города Итонвилл, графства Пирс, штата Вашингтон, США.

Что ещё не менее экспрессивного хотела мне сообщить темнокожая леди, наполнившая воздухом свою в прямом смысле выдающуюся вперёд грудь, я не знаю, да и всё равно понял бы, дай Бог, одно или несколько английских слов. Но именно в этот момент дверь за её спиной с мелодичным звуком отворилась, и к нам в палату проникло ещё одно лицо женской наружности, куда более приятной моему мужскому взгляду.

Новая посетительница оказалась также невысокой и лишь слегка на мой вкус полноватой женщиной в очках-авиаторах, одетой в серый брючный костюм и белую блузку, видневшуюся из-под накинутого поверх медицинского халата. Яркая помада на губах, подобранный под неё лак на ногтях, стянутый какой-то тряпкой хвост рыжих волос гармонично дополняли образ вошедшей в палату белокожей дамы. "Karen Baffin. Texas Medical Center, Institute of Genomics. Houston. USA«9 — сообщал всем желающим с ним ознакомиться бейджик, уютно устроившийся на её красивой груди.

9. Персонаж первой книги серии (информация для тех, кто уже забыл её содержание).

Приветливо поздоровавшись и о чём-то переговорив со сразу «сдувшейся» негритянкой, рукой указавшей прямо на меня, вошедшая вумен приблизилась к моей кровати, уселась на подвинутый поближе металлический стул и обратилась с не менее непонятной речью уже ко мне лично. Причём достучаться до моего разума, совсем не отягощённого излишними познаниями в американском английском, эта дамочка старалась не менее двух, а то и трёх минут подряд, увлечённо размахивая при этом руками прямо перед моим лицом.

Из всех её стараний, с трудом напрягшись и выудив из бесконечных глубин своей памяти значение слов «blood», «world» и «money», я, лишь бы она от меня поскорее отстала, кивнул опять разболевшейся головой. А под конец быстро организованной процедуры забора моей пролетарской крови снова заснул беспробудным сном.

***

Русь, Московская область, Быково, Первая патронатная государынева гимназия. 11 октября 2086 года. 5:55.

В этот раз я снова проснулся от того, что осеннее солнце, заглянувшее в окно, снова упёрло свои игривые лучики точнёхонько в мои закрытые глазоньки. Открывшиеся смотрелки обозрели спальный покой многокомнатных апартаментов на втором этаже бывшего ранее чисто хозяйственного корпуса гимназии, в котором я имел честь проживать на данный момент в гордом одиночестве. До запланированного, как обычно, подъёма было ещё целых пять минут.

«Когда мне всё почудилось? И сколько раз? Где настоящий мир, а где мир вымышленный?» — размышлял я, не спеша подыматься с постели, оглядывая знакомые спартанские очертания моей комнаты и ощупывая руками своё обретшее подвижность тело. Смятённое сознание, обескураженное необычной чередой ярких, реалистичных видений, никак не могло разобраться, в каком из нескольких показанных ему миров оно находится.

Может, я до сих пор сплю и вижу новый сон? Стоит ли щипать себя, как показывали в кинофильмах, чтобы определить реальность мирового континуума, данного нам в ощущениях? И поможет ли это определить явь? Ведь, несмотря на то, что я вроде бы не единожды просыпался или приходил в сознание в больничных палатах, пережитые при этом болевые ощущения никуда из памяти не делись. Так что наличие или отсутствие боли никак не могло быть критерием реальности окружающего мира, так же явственно, как и в прошлые разы, ощущаемого всеми моими органами чувств.

«Наверное, всё-таки стоит!» — решил я, сильно сжимая пальцами кожу на своей ноге, спрятанной под накинутой по пояс простынёй. Или место мне попалось такое нежное, или спросонья я неверно рассчитал необходимую величину приложенных усилий, но больно было ничуть не меньше, чем в пережитых мною недавно ... видениях, снах, бреде, фантазиях?

Неприятный чувственный опыт оказался настолько ошеломительным, что заставил меня стремглав вскочить с кровати, отбросив в сторону импровизированное одеяло, и, старательно растирая место эксперимента, козликом накинуть круг по моей жилой комнате. А потом с искривлённой рожицей, продолжить скачки по коридору мимо нескольких других, закрытых и пустующих сейчас номеров, и открытых дверей бытового и кухонного помещений.

«Хм! Множественный сон во сне? Такого со мной ещё не было! Как, впрочем, и просто сна во сне» — заново вспоминая всё, что пришлось пережить перед пробуждением, думал я, глядя на себя в зеркало, висевшее над раковиной в гигиеническом блоке. Правая рука при этом механически двигала зубную щётку во рту, а левая потирала до сих пор не переставшее болеть место неосторожного щипка.

«А вдруг кто-то всемогущий показал мне, что могло произойти, не попади я в будущее или другой мир, с чем разобраться так и не получилось?» — замер я на мгновение от неожиданно пришедшей в голову мысли. И сразу же отрицательно покачал головой: «Институтское отделение нейро чего-то там ещё понятно. И даже присутствие в палате Аньки Бахметьевой вместо моей родни с большой натяжкой, но можно как-то