Книга Здесь живу только я - Александр Пелевин

ПРЕВРАЩЕНИЕ

Вспомни о том, что когда-то казалось сном.Вспомни, что было. Почувствуй губами слово.Первые звуки расскажут тебе о том,Чем отличается мертвое от живого.

В мокрой земле серебрится небесный сок,В нем отражается белый беззвездный купол.Падай в траву, убегай и не чувствуй ног,Мчись от тумана, который тебя окутал,

Помни о слове. Мы трижды стучимся в дверь.Здесь перед входом останутся наши тени.Вот мы стоим на пороге, и вот теперьСлово звучит — и у статуй дрожат колени.

Мир изменяется. Дух обретен в отце.Тот, кто сожжен на костре, обращен во мрамор.Ночью чужие глаза на твоем лицеКто-то рисует, пока твой рассудок замер.

Мир изменяется. Тени приходят в дом.Воздух искрится малиновым и багряным.Сера и ртуть, отстучав по земле дождем,В теплую ночь прорастут золотым бурьяном.

Пусть обретенное слово живет внутри,Множится эхом, гремит по железным крышам.Вот ты считаешь минуты. Один, два, три —Слово становится воздухом. Мы им дышим.

Время закончилось. Пар из открытых губСтынет и падает льдом, разбиваясь оземь.Вот замерзает гудение медных труб,Вот застывает мелодия на морозе,

Вот мы стоим: на песке нарисован круг,В нем неподвижно повисли частицы пыли.В черной реке отраженные звезды вдругДвинулись вниз по течению и поплыли.

Слово услышано. Мир превратился в звук.

Декабрь 1933 г.

***

Ты переводишь слова с одного языка на другой язык,Весело щелкаешь тонкими пальцами, «не» превращая в «но»,Знаешь молитву, с которой солдаты в строю примыкают штык,Песню, которую в море матросы уносят с собой на дно.

Ты наблюдаешь за спящим соседом под медленный стук колес.Видишь, как жадная старость касается инеем головы.Ужас вцепился холодными пальцами в корни его волос:Это его неподвижное тело во сне раздирают львы.

Вот ты и в доме, который не дом, который построил я.Комната прячется в комнате, зеркало в зеркале, сон во сне.Каждую ночь перед окнами нас ожидают мои друзья:Юный матрос, постаревший солдат, комиссар на гнедом коне.

Это похоже на долгий поход в золотое безумие, в звездный лес,В старую детскую книгу про время, которого больше нет.Ты переводишь земные слова на язык из страны чудесИ просыпаешься. Все на земле превращается в белый цвет.

Ты переводишь молчание сразу на все языки земли.Буквы теряют свои очертания. От «никогда» остается «да».Спящий сосед широко улыбается. В поезде все легли.В черном окне расцветают огнями огромные города.

Март 1934 г.

ПЕНА ДНЕЙ

Дни и недели слипаются в толстый слойПыли на старом зеркале. В нём живётТо, что случается только такой весной.Пыль образует слой толщиною в год.В горле застрял неоконченный праздник: вотПраздник, который отныне всегда с тобой.

Память похожа на острый сапожный гвоздь.Двое стоят у реки: я не вижу лиц.Запах грозы пропитал их тела насквозь,В чёрной воде остывают огни зарниц,Ранний гудок парохода пугает птиц.Я продолжаю смотреть. Я незваный гость.

Я не скажу им, что будет их ждать потом.Всё превращается в память одной весны.Вот эти двое: стоят под моим окном,В солнечном свете их лица теперь видны.В зеркале тускло и пыльно. Я вижу сныВсё об одном.

Февраль 1935 г.

ПЕРВОМАЙ

В тот день на горячий и мокрый асфальтПрямо под ногиВылезли первые черви.

В тот день от железной дорогиПахло дождем и соляркой.По рельсам бежал одинокий вагонБез паровоза,Без машиниста,Сам по себе.

В тот день из разрытых дождями могил,Из перегнивших гробовВзметнулись наверх разноцветные бабочки,Мокрые и неуклюжие, злые,Страшно голодные до человеческих тел.

Знаешь, я помню,Как первомайская бабочкаС красными крыльямиПрилетела ко мне,Села на грудьИ застыла.

С тех пор я её и ношуНа лацкане пиджака.

Май 1936 г.

***

Вот я и рядом. Когда еще выйдет случай?Ласточки рвутся в неведомые края.Ты говоришь: расскажи мне о них, и яЗнаю, что надо ответить: ложись и слушай.

Всё, что я помню, сегодня застыло тут,В трещинах на паркете, в разбитой чашке,В мятой постели, на холоде, где мурашкиПрочь, от макушки до пяток бегут, бегут.

Вся эта память и вся эта жизнь — твоя.Всё про тебя, все романы, стихи и песни,Мифы, библейские притчи, благие вести,Всё для тебя собирается в букву «Я».

Слушай и спи. Мой рассказ — это сон во сне.Точки опять возвращают в начало текста.Спи на солдатской шинели, покуда неВыдохнут сонные ангелы:«Наконец-то».

Это великое слово тебе и мне.

Май 1936 г.

КРАСНЫЕ ЗВЁЗДЫ

Сегодня так жарко, что красные звезды с фуражекСтекают горячей эмалью в густую траву.Сознание трудно все время держать на плаву:Мы знаем, что сон пробирает врага до мурашек,И мы ему снимся, но видим его наяву.

Мы снимся, как снится туман над железной дорогой,Как запах болота, как шепот в густой тишине,И наши товарищи знают, что сны о войнеВсегда остаются с солдатом тяжелой тревогой,Еще тяжелее винтовки на мокрой спине.

Сквозь душное марево над бесконечным пожаромМы видим, что солнце похоже на красную медь.Мы знаем, что явь, а не сон, обернется кошмаром,И наш командир на секунду покажется старым,Как если бы вдруг командиры умели стареть.

Пусть бьет пулемет в нашу сторону без остановки,Пусть рушатся башни и статуи падают ниц.Мы целимся сквозь пелену окровавленных лиц.Не дрогнет рука, не опустится дуло винтовкиВ строю васильковых фуражек и алых петлиц.

Август 1936 г.