Книга Другая женщина - Светлана Розенфельд

– Дерзайте, – разрешил Кусочков и слегка засмущался.

– Ваша работа будет оплачена, – спохватилась Ирина. Кусочков за свою редакторскую деятельность запросил так много, что Ирина мысленно ахнула, однако выплатила всё до копейки. Он сделал то, что требовалось, ничего не испортил, но в нужных местах вмешался своим профессиональным пером. Ирина посмотрела и решила, что теперь можно и в бой.

В приемной главного редактора журнала она просидела пять часов. Сначала у него было совещание, потом строгое секретарское: «Ой, нет, нет, у него люди», потом он обедал, потом просто: «Он занят, ждите». Ирина дождалась к концу рабочего дня, секретарша, кажется, забыла о ее существовании, наконец вспомнила и запоздало спросила:

– А вы, собственно, по какому вопросу?

– По личному, – ляпнула Ирина первое попавшееся. – Можно зайти?

– Сейчас узнаю, подождите… Заходите, только ненадолго, Сергей Сергеевич очень устал.

Мужчина средних лет, лысоватый, полноватый, с усталым, несколько бледным лицом и внимательными глазами за стеклами очков в тонкой металлической оправе. На нем был серый шерстяной свитер с закатанными к локтям рукавами, что придавало ему домашний вид и сокращало, смягчало тернистый путь от просительницы к вершителю судьбы. Ирина приободрилась.

– Я Ирина, жена художника Аркадия Сажина.

Ни один мускул не дрогнул на лице хозяина – о художнике Сажине и его супруге он и слыхом не слыхал. Ирина прибавила обороты, заспешила:

– Я помогаю своему мужу, можно назвать меня его администратором.

– Похвально, – откликнулся Сергей Сергеевич.

– Дело в том, что критик Кусочков написал статью о его творчестве…

– «О, Вася, конечно, Вася, ну кто ж его не знает?» – вспомнил серьезный человек старый простенький шлягер.

– Статья очень удачная, на мой взгляд, но Кусочкова, как я понимаю, у вас не жалуют. И он это знает. Поэтому я пришла сама. Вот, посмотрите, пожалуйста, текст, – она выложила на стол подписанное Кусочковым свое творение.

Редактор пробежал глазами написанное, с любопытством взглянул на Ирину.

– А вы, собственно, чего хотите?

– Хочу, чтобы эта статья в ближайшее время появилась в вашем журнале. У Сажина сейчас выставка в Разливе, очень полезно было бы о ней поговорить. Причем срочно, пока выставка не закрылась.

– Полезно – кому?

– И художнику, и всему прогрессивному человечеству, – начала злиться Ирина.

– Послушайте, Ирина. Я не знаю Сажина, но хорошо, хотя и не с лучшей стороны, знаю Кусочкова. Скажите, пожалуйста, с какой стати я буду публиковать этот материал, тем более что у нас существуют постоянные, весьма достойные авторы и мы не печатаем самотека?

– Неизвестный талантливый автор обязательно должен стать известным, но он не может стать известным, потому что никто не хочет знать неизвестного, пока он не стал известным. Это замкнутый круг. Должен же кто-то его разорвать.

– Именно я?

– У вас очень хороший журнал.

– Комплимент здесь не прокатит.

– Это не комплимент. Я читала «Петербургский живописец» и поняла, что вы человек мудрый – это не лесть, – умеете учесть интересы широкого читателя, не изменяя вкусу и профессиональной направленности издания. Поэтому я к вам и обратилась.

Редактор явно заскучал.

– Вы, кажется, не совсем понимаете, – устало сказал он. – У нас план, тематика журнала определяется на год, а то и больше. В следующем номере у нас большая статья самого Богомольцева («Кто бы это мог быть?» – подумала Ирина). А вам, видите ли, надо толкнуть опус Васи Кусочкова, к тому же срочно. То есть я выброшу Богомольцева и дам Кусочкова? Так что ли?

– Он пьющий?

– Кто?

– Богомольцев.

– Еще как! Выпьет сто граммов и оторвет мне голову, если я посмею посягнуть на его сочинение.

– А вы его угостите, – Ирина грохнула на стол две бутылки подарочного виски и коньяка.

– О, боже мой, вы в своем уме?

– Тогда заплатите ему двойной гонорар – за некоторую непредусмотренную отсрочку.

– Из своего кармана, надо полагать?

– Нет, из моего, – и она аккуратно положила на стол конверт.

– Уберите это, – быстро сказал Сергей Сергеевич. – Уберите и уходите наконец.

– Сергей Сергеевич, прошу вас, – взмолилась Ирина. – Пожалуйста, разрешите мне в субботу отвезти вас на выставку. Вы же не равнодушный человек, увидите картины, поймете, что этому художнику надо помочь.

– Где эта выставка, вы говорите?

– В Разливе.

– Вы бы еще в деревне Поповка развернули экспозицию. Почему Разлив? Дешевая аренда?

– Нет, там живет один меценат, о нем, кстати, и в статье Кусочкова упоминается. Он прекрасно организовал выставку. И люди приходят. Вы увидите.

– Я увижу? Господи помилуй, вы мне весь мозг вынесли. Надо же, нарвался под конец рабочего дня! Хорошо, скажите адрес, в субботу я приеду сам. Кстати, благодарите Васю. Писанину его по ходу нашего разговора я прочитал. Неожиданно интересно… И деньги, деньги спрячьте, пока что они не пригодятся. А напитки можете оставить. Не тащить же вам их обратно.

«Обманул, – обреченно подумала Ирина. – Обещал, чтобы я отвязалась, и забудет о своем обещании сегодня же. Операция провалилась».

Но нет, операция не провалилась. В субботу редактор прибыл на выставку в сопровождении лохматого старика в джинсах.

– Кто это с ним? – шепотом спросила Ирина Аркадия, которого на всякий случай уговорила присутствовать.

– Это Яськов, – срывающимся голосом прошелестел Аркадий, – народный художник России. Класс!

Класс так класс. Прибывшие поздоровались с Аркадием – редактор за руку, народный художник – легким кивком головы – и отправились осматривать экспозицию, довольно решительно отказавшись от сопровождения. Они обошли всю выставку медленными шагами, но не задерживаясь у экспонатов, и удалились, отказавшись от предложения перекусить… В общем – мимолетное видение. Аркадий был разочарован и зол.

Однако через несколько дней Сергей Сергеевич позвонил Ирине и попросил приехать. Она сидела перед ним, вытянувшись в струнку, готовая к приговору, и чувствовала легкое шевеление в голове серых клеточек мозга, суетящихся в поисках нового выхода из положения. Выдержав, строго по системе Станиславского, убедительную паузу, главный редактор популярного журнала наконец заговорил:

– Удивительный человек этот Вася Кусочков! Кто бы мог подумать, что в его беспросветной голове таится столько возможностей. Я внимательно прочитал статью – блестяще написана. Не верится, что это его рук дело. Впрочем, возможно, это заслуга художника: задел лучшие струны Васиной души.